В Павловское, Владимирское и Константиновское военные училища была направлена телефонограмма, которая предписывала «немедленно выступить в полной боевой готовности» на Дворцовую площадь «для поддержания законности и порядка». Отряды юнкеров получили задание развести мосты через Неву, чтобы отрезать рабочие районы от центра города.

В 5 ч 30 мин утра 24 октября отряд милиционеров и юнкеров закрыл типографию, где печаталась газета «Рабочий путь» – центральный орган партии большевиков, конфисковали 8 тыс. отпечатанных экземпляров газеты.

В середине октября 1917 г. председатель Петроградского Совета Л. Д. Троцкий вошел в состав Военно-революционного комитета. Он активно участвовал в подготовке и проведении Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде, а после победы Октябрьской революции вошел в состав Советского правительства в качестве наркоминдела, а позднее – наркомвоенмора и наркомпути. В течение всей гражданской войны и в первые годы после ее окончания Л. Д. Троцкий был председателем Реввоенсовета Республики.

Из автобиографической книги Л. Д. Троцкого «Моя жизнь», глава «Ночь, которая решает»: "Близился двенадцатый час революции. Смольный превращался в крепость. На чердаке его, как наследство от старого Исполнительного комитета, имелось десятка два пулеметов. Комендант Смольного, капитан Греков, был заведомый враг. Зато начальник пулеметной команды явился ко мне, чтобы сказать: пулеметчики за большевиков. Я поручил кому-то проверить пулеметы. Они оказались в плохом состоянии: за ними не было ухода. Солдаты обленились именно потому, что не собирались защищать Керенского. Я вызвал в Смольный свежий и надежный пулеметный отряд. Стояло раннее утро 24-го октября (6 ноября). Я переходил из этажа в этаж, отчасти чтобы не сидеть на месте, отчасти чтобы удостовериться, все ли в порядке, и чтобы ободрить тех, которые могли нуждаться в ободрении. По каменным полам бесконечных и еще полутемных коридоров Смольного солдаты с бодрым грохотом и топотом катили свои пулеметы. Это вызванный мною новый отряд. Из дверей высовывались полусонные испуганные лица оставшихся еще в Смольном немногочисленных эсеров и меньшевиков. Эта музыка не предвещала ничего хорошего. Они спешно покидали Смольный один за другим. Мы оставались полными хозяевами здания, которое готовилось поднять свою большевистскую голову над городом и страной.

Рано утром я столкнулся с рабочим и работницей, которые, запыхавшись, прибежали из партийной типографии. Правительство закрыло центральный орган партии и газету Петроградского Совета. Типография опечатана какими-то агентами правительства, явившимися в сопровождении юнкеров. В первый момент эта весть производит впечатление: такова власть формального над умами!

– А нельзя разве содрать печать? – спрашивает работница.

– Сдирайте. Отвечаю я, а чтоб чего не вышло, мы вам дадим надежную охрану.

– У нас саперный батальон рядом, солдаты поддержат, – уверенно говорит печатница.

Военно-революционный комитет тут же вынес постановление:

"1. Типографии революционных газет открыть.

2. Предложить редакциям и наборщикам продолжать выпуск газет.

3. Почетная обязанность охранения революционных типографий от контрреволюционных покушений возлагается на доблестных солдат Литовского полка и 6 запасного саперного батальона".

Типография работала после этого без перерыва, и обе газеты продолжали выходить. На телефонной станции 24-го возникли затруднения: там укрепились юнкера, и под их прикрытием телефонистки стали в оппозицию к Советам. Они вовсе перестали нас соединять. Это было первое эпизодическое проявление саботажа. Военно-революционный комитет послал на телефонную станцию отряд матросов, которые установили у входа две небольшие пушки. Телефоны заработали. Так началось завладение органами управления.