– Да. Этот дом, вернее, несколько домов, были построены в двадцатые годы для каторжан-революционеров и ссыльно-поселенцев.

Монолитный железобетон, все удобства, мусоропровод и даже мусоросжигательные печи в подвале. И жили здесь политкаторжане, но тогда дворы были с заборами и общение было… ограниченное.

– Что, охрана была?

– Нет, охраны не было. Кроме первого этажа, где размещались какие-то моряки.

– И еще – видишь этот дворец на углу?

– Это гимназия Табакова?

– Тут был невзрачный двухэтажный дом с продуктовым магазином, кажется было общежитие табаковцев из подвала… А теперь красота!

– Мой дом следующий, там, правее. Но пройдем назад, на бульвар. Только по дороге – да не заглядывайся ты на Фидлера! – этот переулок, изуродованный бетонным монстром, носит не менее громкое имя улицы Жуковского – Николая Егоровича.

– Посмотри еще на один дом. Здесь родилась известная актриса…

– Но нет памятной доски…

– Это – Андровская, в девичестве Шульц. А это видишь?

– Дом как дом… Надпись какая-то… Римские цифры!

– Точно, римские цифры! Мне стало так интересно, когда я разглядел это, что я разобрался в римской нумерации и даже маме подарил календарь на следующий год, надписав год римскими цифрами. Теперь цифр уже не помню, не расшифрую…

– А еще этот дом, вернее, этот подъезд «играл» в одной из серий «Следствие ведут знатоки». Только почему-то побоялись надпись над подъездом показать, но дом я все равно узнал, несмотря на то, что дверь была «неродная», замененная…

– А это мой бульвар. Посидим?

– А сзади нас еще один театр.

– Тогда это был кинотеатр, наш, придворный, под названием «Колизей». Здание почти не изменилось – здание добротное, строилось как нормальное зрелищное заведение – с балконом, с ложиями. Теперь его, конечно, подправили, но и тогда внизу, в партере, было семьсот мест. А вон там, где эти окошки над входом, был тир, и мы туда ходили, купив в магазине по коробке пулек. Купишь в тире десяток пулек, остальные в рот, и стреляешь, пока хозяин не выгонит… А слева от кинотеатра маленький домик – теперь малая сцена. Там жил мой одноклассник. Я был у него дома, его мать торговала мороженым, и мы ели хрустящие стаканчики от мороженого…

– А бульвар изменился, и пруд тоже. Раньше мы тут на лодках катались, зимой на коньках, а в скольких фильмах снимался этот бульвар! И до сих пор снимается! «Привет, дуралеи!» тоже вот тут снимали, одну сцену…

– Сейчас за этим уродом-рестораном не видно, а вообще отсюда было видно Меньшикову башню – то, что осталось от старой церкви.

– Теперь посмотри налево. Нет, туда смотреть не надо, там кинотеатр Ролана Быкова, тогда кинотеатра там не было. Но зато вон тот дом – высокий – был, и он знаменит не тем, что мне довелось в нем пожить, а плодовитым московским архитектором Дриттенпрейсом. Любой его дом узнать просто – он изукрашен статуями дам весьма крупного размера с богатыми формами. Они стоят с фасада на улицу, которой вернули имя «Покровка» после того, как поставили памятник Чернышевскому – под его фамилией улица жила долго…

– Но с точки зрения истории куда интереснее вот тот задрипанный домик. Видишь? Это постоялый двор, придорожная гостиница постройки архитектора Стасова. По бульварному кольцу проходил городской вал, и при воротах стояли постоялые дворы, а ворот было не столь много – по числу столбовых дорог. Это здание постоялого двора – последнее из хорошо сохранившихся…

– Все остальные снесли, даже самый интересный, на улице Горького. Я еще застал его, и бывал в нем – там внизу помещалась аптека, а выше комиссия по маломерному флоту, и я там сдавал экзамены на право управления маломерным судном.