Сквозь стоны она ответила срывающимся на всхлипы голосом:

– Соскользнула… Хотела стропила править… Сорвалась… Нога…

Капитан попытался ее сдвинуть с места, подтащить к постели, но понял, что сил не хватит:

– Полежи, я сейчас, – выскочил из дома, поспешно, задыхаясь, заковылял в сторону дежурной части.

Вдвоем с Шерифом им с грехом пополам удалось затащить Принцессу на кровать. Притащили кусок доски, тряпками и ремнями прикрутили ее к сломанной ноге.

– В Город надо, в больницу, – безапелляционно заявил Шериф, – сейчас патрульную вызову.

– Нет, нет, я сам, я должен сам, – шептал Капитан.

– Что сам?

– Я сам отвезу, так быстрее будет. А то пока они сюда, потом назад, я в один конец быстрее. Я же сколько шофером на «Золотом» отработал, я мигом. У тебя же была машина. Где она?

– Там, – Шериф махнул рукой в сторону окна, – на парковке у дальнего отеля.

У него был старый, ржавый FIAT. Еще в восьмидесятые ему за отличную службу предоставили право купить машину вне очереди. Долгие годы автомобиль был гордостью Шерифа – материальным символом его нужности и признанности. Но прошло время, внук требовал, чтобы машину убирали на дальнюю площадку – не смущать отдыхающих, не вписывалась она в современный облик Берега.

– На ходу?

– Да, но бензин на донышке.

– У Индейца в сарае горючка есть, еще от баркаса.

– Так дизель же был у него.

– Там два бака, я видел вчера. На одном написано – дизель, на другом – бензин. Беги за машиной, а я сейчас наберу, приготовлю. Быстрее, видишь, мучается бедная.

Шериф ушел, а Капитан, пометавшись по дому в поисках тары, выбежал на улицу, потом в сарай. Там нашел и ведро, и старый шланг. Набрал бензина, вернулся в дом, поставив ведро у дверей.

– Как ты? – наклонился над Принцессой.

– Больно. Ты бы забрался наверх… Там я начала… Ослабила стропилину, боюсь сорвется… Она справа, увидишь. Закрепи, а то не ровен час…

– Сейчас, сейчас, не волнуйся.

Капитан забрался по лестнице на чердак, с первого взгляда определил, о чем говорила Принцесса, заторопился, нога соскользнула с балки перекрытие, и вся тяжесть тела старика пришлась на старую доску потолка.

Доска протяжно взвизгнула, срываясь с крепивших ее гвоздей, полетел вниз в комнату, одним концом опрокинула ведро, вторым влетела в камин, подняв облако искр, разбрасывая раскаленные угольки.

Огонь радостно накинулся на дверь и стены, по занавескам устремился к потолку.

Когда Капитан скатился по лестнице вниз, горели уже потолок и три стены, огонь подбирался к четвертой – той, где было окно.

– В окно, окно… – задыхаясь шептал старик, пытаясь стащить Принцессу с кровати, но привязанная к ноге доска прочно застряла между прутьями спинки кровати.

– Уходи, Капитан, я в окно не пролезу, да и не стащишь ты меня, – ее голос звучал спокойно и уверенно. – Уходи, успеешь.

– Нет. Сейчас доску отвяжу, подожди.

– Уходи, – она отталкивала от себя мужчину. – Уходи. Это все.

Капитан прекрасно понимал, она права. Ему не стащить ее тело с кровати, не затащить на подоконник, путь к двери загораживала плотная пелена огня, дышать становилось все тяжелее.

Прекратив борьбу, мужчина лег рядом с женщиной, обнял:

– Закрой глаза. Я рядом. Закрой, не смотри на огонь, он не успеет, сначала упадет крыша.

– Уходи, – шептала она.

– Нет. Я дал клятву, у меня нет времени ее нарушить. Я рядом. Закрой глаза. Не бойся, я рядом.

Капитан оказался прав, прежде чем огонь добрался до двух стариков, рухнула тяжелая черепичная крыша – символ достатка и благополучия, и в этот день еще две человеческие души покинули Берег.

1.

Кем я являюсь, точнее сказать, чем я отличаюсь от подавляющего большинства людей, я узнал, когда мне уже исполнился двадцать один год и я учился на третьем курсе университета.