Дальше все произошло, кажется, без вмешательства моего сознания.

Отчетливо вспомнил, как, глядя вслед Сереге, увидел, что тот, не догнав преследуемых, широко размахнулся и закинул арматурину в густой кустарник, а сам убежал в сторону дома.

Долго я в темноте шарил в кустах, пока не нашел то, что искал. Натянул на ладонь рукав куртки, схватил металлический прут, вернулся и бросил орудие убийства рядом с бездыханным телом недавнего противника.

На суде Сергей про меня не упомянул, сказал, что все тогда, кроме него, сбежали.

Марина уехала за ним…

…В дверь позвонили.

– Лежи, я открою, – Марина встала и вышла, вскоре вернулась, – Это к тебе.

Вышел в прихожую и увидел Ивана:

– Вадим, к вам приехали. Придется вернуться на пару десятилетий к вокзалу…

4.

Пока мы ехали я поинтересовался:

– А что происходит с теми районами, в которые уже некому вернуться, куда уже никому не полагается попасть?

– Все просто, они исчезают за невостребованностью. Город двух вокзалов постоянно как бы расползается, стирает невостребованные районы-времена, их замещают более поздние и так постоянно. Как в жизни. Все естественно.

На платформе в районе города времен, когда я окончил Университет меня поджидал Егор.

– Здравствуй.

– Здравствуй, папа. Вот, ты хотел встретиться.

– Я?

– Да. Так сказали. Нет? Тогда я пойду.

– Подожди. Что ты все время торопишься. Здесь-то нет спеха.

– Ты что-то хотел?

Я помолчал, внимательно глядя ему в глаза, потом решился, что ж стесняться – это же Город двух вокзалов:

– Я тебя чем-то обидел?

– Нет. С чего ты взял?

– Ты со мной, как со случайным прохожим.

– А ты не случайный?

– Ты о чем?

– О жизни вашей с мамой. Ты же ее никогда не любил. Разве нет?

– Мы хорошо прожили почти всю жизнь…

– Хорошо – это не ответ. Хорошо живут с соседями. Хорошо – с коллегами. Хорошо… Ну не знаю. Ты как будто не понимаешь, о чем я.

– Но…

– Не надо, я же живой человек. Я прожил с вами, я же видел. Давай по-честному, напрямую?

– Давай.

– Мама любила… любит тебя, это видно невооруженным взглядом. А ты? Знаешь, что я думаю, ты позволял себя любить. Нет, никаких претензий. Ты честно исполнял роль мужа и отца. Я про то, что ты нас содержал, выполнял свои обязанности, но… Знаешь, ты никогда не любил меня, потому что не любил женщину, которая меня родила. Есть мужчины, которые любят детей, как продолжение любимых женщин. Я же стал тем, чем тебя привязали к этому дому. Надолго… Но я же вижу, как ты расцвел, если можно так сказать, когда ушел… Как я тянулся к тебе, но не было ответного тепла, души не было. Формально у меня нет к тебе претензий, я благодарен тебе за обеспеченность, за образование, за поездки на море, за все, кроме того, что ты так и не смог мне дать… А именно это наиболее важно. Но это мое личное мнение. Я не обижен на тебя, я просто всегда был лишен… Не знаю, смог ли объяснить. Ты же за этим меня сюда вызвал. Ну все, мне пора, да и у тебя, наверное, есть более важные дела, ты же хочешь в чем-то разобраться раз забрался в Город двух вокзалов. Телефон мой есть. Если что-то понадобится, звони, я не откажу тебе в каких-то делах, помощи, как и ты не отказывал мне. Но не больше, ты так приучил. Пока.

Он вошел в вагон поезда, направлявшегося в сторону вокзала.

5.

Я вдруг почувствовал, что мне не хватает воздуха, тяжело опустился на скамейку.

Подскочил Иван:

– Пора.

Он почти втащил меня в очередной поезд.

На вокзале появились еще пара человек в униформе, перевели меня через центральную площадь во второй вокзал, где была всего одна платформа и одно табло, только с информацией об отправлении.

Они не сели со мной в поезд.