– Разделить конницу на три равные части, разместить ее по левому и правому крылья, в центр поставить впереди колесниц, затем конницу. Заготовить бамбуковые стержни, связать их так, чтобы получился дикобраз, как можно больше. Прикрепить к ним канаты, удлинить копья воинов бамбуковыми стержнями так, чтобы они могли достать всадника на лошади, опираясь в землю под углом. Нарастить боевые щиты и оставить в них три ряда щелей, через которые можно будет смотреть и стрелять лучникам, намазать стрелы ядом ехидны. Все выполнить до рассветного тумана. Затем он произнес,

– Шумеры всегда охватывают врага с крыльев своей конницей, и затем окончательно бьют в центр, их тактика не меняется вот уже несколько лет, мы это используем. Лобовой удар должен быть нами предвосхищен, нашим стремительным натиском, при этом не следует врубаться в их центр на всем фронте, только клин, наша задача срубить вымпел царя, воинам шумеров некогда будет разбираться, жив или нет их царь, они осиянные славой бесконечных побед, дрогнут и побегут! Воинов не преследовать! Не растягивать Ряды, а быстро выстроиться после атаки в боевые порядки! Военачальники если и хотели, что – то подсказать или возразить, то этого они не успели.

– Выполнять! почти с гневом выпалил Фараон.

Всю ночь трудились вспомогательная армия – так называемая армия обслуги, но к утру как не удивительно. Основная армия которой и предстояло идти в бой была отдохнувшей, вспомогательная хоть и уставшей, но довольной. Сам Фараон прекрасно спал, сегодня решалась его судьба и судьба его страны. Он был спокоен и уверенный в себе. За ночь с ним произошла удивительная метаморфоза – он стал властителем Египта! И он шел навстречу своей судьбе, гордо подняв голову, победа или смерть, больше для него ничего не существовало.

Утром, осматривая стан врага он с удивлением понял: перед ним была не просто шумерская армия – перед ним была армия огромная, непобедимая, способная раздавить его единым своим движением. Страха в его сердце не было, только уверенность: – он все сделал правильно, он здесь, он лицом к лицу с врагом, и он его непременно победит!

Как и сказал Фараон, шумерская армия пошла в атаку. Ее конница, обхватывая армию Египта слева и справа, стремилась смять ее своей превосходной конницей, и затем добить мощным ударом в центр. Шумерский царь, возвышавшийся на небольшом кургане, всматривался в атаку. Но что это? Конница, врезаясь в крылья египтян, вместо того чтобы сминать, давить, гнать их назад, словно таяла на его глазах. Ее становилось все меньше и меньше! Царь не мог понять, что происходит с его конницей, а между тем, его как утренняя роса, не могла пробиться через выкинутых дикобразов, натыкалась на удлинённых копья и ложилась черной массой к ногам Египетских воинов, лошади и воины заканчивали свою жизнь в страшных мучениях. Вдруг протрубил труба – это была египетская труба. Тут – же центр египетского войска расступился и навстречу шумерскому царю понеслась колесница, управлял ей сам Фараон в праздничном облачении. Со всех сторон египетского стана пронеслось: – Фараон! – Фараон! Не было силы, которая могла бы остановить это воодушевление воинов. Этот железный поток мускул и сердец, остатки растерянной шумерской конницы побежали, видя бегство авангарда, дрогнул и центральный шумерский полк. Шумерский царь, было, двинулся на встречу фараону, но бегущие воины не дали ему сделать это. Он понял еще минута, и он окажется в плену. Царь с разгневанным – красным лицом приказал трубить отход. Но трубач не успел выполнить повеление царя, стрела пронзила его насквозь, и он, рухнув с лошади только и смог издать долгий —продолжительный стон. Царь еще пытался отдавать какие —то приказания, но в тот —же миг египетская конница ворвалась в его стан. Через минуту рухнул его личный стяг, медлить было нельзя, и он с гневом ударил по бокам коня. Жеребец, многие битвы бывший ему верным другом, взмыл на дыбы от боли и обиды и понес хозяина прочь от этого железного потока Египта. Все было кончено, думал шумерский царь, сейчас они изрубят его воинов, и он с остатками позорно вернутся к себе в царство, а, как известно во всех царствах любят только победителей. Как? Как это могло случиться? Неужели Фараон и, правда наместник бога на земле, и с ним нельзя воевать, как предупреждали его старейшины? Но неожиданно он услышал звук египетской трубы, останавливающей египетскую атаку. Жалкие остатки его армии стали стягиваться к царю, они остановились недалеко от устья Нила. Теперь солнце светило им в лицо, и они плохо видели противника. Тем не менее царь увидел египетских парламентариев. Подъехав поближе, они прокричали: -Царь шумеров, Фараон позволяет тебе собрать убитых воинов, их снаряжение и предлагает тебе проведение переговоров. Мы ждем ответа, царь шумеров! Царь шумеров какое – то время был в замешательстве, его воины с надеждой смотрели на него, справедливо предполагая, что, если он не ответит положительно, атака армии Египта возобновиться и они все здесь полягут. Позади был многоводный в это время Нил, впереди египетская армия в полном боевом порядке, не понесшая каких бы, то не было значительных для нее потерь. Их от гибели отделяла только решение своего царя. Уверенный в победе он разместил свои войска в пойме Нила не поперек реки, а оставив береговую линию ровно параллельно боевому порядку своей армии. И теперь Нил становился просто гибель неожиданной и неотвратимой. Об этом – же думал и их царь, перспектива остаться здесь навсегда и потерять как следствие свое царство, конечно же, не радовало его. Ведь в первую очередь расправиться с его семьей, его династии придет бесславный конец. Поразмыслив, шумерский царь согласился на переговоры.