– Извините, Антон Борисович, – говорю я и протягиваю руку, ту самую, которой нос ему раскровянил. – Бес меня вчера попутал, дьявол самолично руку мою направлял, пальцы в кулак сжимал.

– Не паясничайте, Зыкин! – буркает он недовольно и очечки привычно поправляет. – Спасибо бы лучше сказали, что в милицию на вас заявления не написал.

– И вовсе я не паясничаю, – отвечаю. – Мне ведь и правда совестно, за поступок вчерашний, темпераментный.

– Ладно, бывает, – говорит доктор и пожимает протянутую ладонь.

Рукопожатие липко и мягко, но для меня и это подарок. Простил все-таки. Хороший он человек, Антон Борисович. Пьющий, но правильный. Да и доктор такой. Настоящий.

– Прощайте, Борисыч, – говорю я и вздыхаю тяжело. – Прощайте и еще раз простите.

– Ладно уж, Зыкин, – говорит он и от чего-то краснеет. – А над словами моими подумайте, поразмышляйте…

Глянул я на доктора исподлобья, развернулся и пошел, стуком металлическим шаги свои сопровождая.

«Может и прав он, доктор этот? Но нет же! Нет!»

Отмахнулся я от мыслей таких некачественных, с крыльца спустился. Никто меня не встречал, не приветствовал. Детки мои дорогие-любимые в школе сейчас сидят, на занятиях, а больше никого у меня и нету.

Автомобиль свой иностранный, в европейской стране изготовленный оставил я на стоянке платной. Три недели стоит он там, скучает, выписки моей дожидаясь.

К сторожу я подошел сперва, поздоровался. Сообщил, что забираю коня своего железного. Квитанцию получил. Сел в машину, но долго не заводил двигатель. Руками вцепился я в колесо рулевое, сжал пальцы да так сильно-сильно, что кровь на ладонях выступила. Ожидаемая боль не заставила ждать своего появления. Отрезвила она, убрала лишнее, веником подмела мусор в голове моей, гадостями всякими забитой и заваленной…

Вставил я ключ в замок зажигательный, крутанул, поехал привычной дорогой, сквозь пробки знакомые, гудки наглые и злые лица чужих людей.

И вот я дома. Ничего за время отсутствия моего не изменилось здесь, не испортилось. Дом наш осиротевший детки мои держали в чистоте и порядке образцовом.

Заглянул я в ванную комнату, руки помыл и лицо сполоснул водою холодной. Сбросил одежду уличную, в шорты черные и футболку растянутую облачился. Из сумочки больничной достал тапочки, на ноги одел. И хорошо мне вдруг стало так, покойно! Словно вернули меня тапочки эти на землю грешную, многострадальную.

Прошелестел я на кухню и чайник включил. Заглянул в холодильник и убедился, что полон он продуктами и детки мои не голодают. Радость я испытал неподдельную от простого этого обстоятельства.

«Слава Богу, – подумал я. – Слава тебе, Боже, что деньги у меня пока имеются, не кончаются. Благодарю тебя, что дал мне возможность в свое время подзаработать, в командировках северных, на берега зимних морей далеких. Да и детки мои бережливые очень, расчетливые, понимающие. Лишнюю копеечку не потратят они, зная о том, что не из воздуха деньги появляются».

Конец ознакомительного фрагмента.