прости, но ты такая красивая.

когда случайно ударяют по ноте

в порыве чувств, получаются вечные песни.

когда краска случайно смешивается с другой,

получается самый красивый цвет.

когда случится прийти раньше минут на десять,

случайно

встречается

человек.

прости, но ты такая красивая.

не устану повторять это снова.

ты такая красивая.

ты такая красивая.

не существует в мире такого слова,

чтобы оно могло охватить область противоречий в сантиметре тебя.

невыносимо бессилие.

но ещё больше невыносимо существование без тебя.

ты такая красивая.

губы, руки, глаза?

нет, я не об этом.

красивая

ты

сама.

таким летом пахнут воспоминания.

благо

мне нечего вспоминать.

в мае пахло иначе -

окололето и ожидания.

рад, что и тогда мне было нечего ждать.

ведь я никогда не видел

ни тебя, ни глаз твоих бесконечных,

но обречён на гибель

каждый, кого заденешь по встрече.

рассыпая себя по буквам,

на пожелтевших листах блокнота,

я никогда не писал о грустном

и о том, что болело что-то.

я никогда не писал о печали,

что ходит кругами по клетке

лестничной и грудной

и рядом сидит, поджав ноги на табуретке.

в каждой вырванной строчке

улыбкой оставалось какое-то чувство.

я оставлял себя на листовках,

но почему-то сегодня мне стало грустно.

наверное, просто устал.

пройдёт и забудется. просто лёг, наверное, поздно.

просплюсь и буду самим собой.

жаль вот только упал.

в лужу лицом.

повернулся,

а отсюда так хорошо видно звёзды.

я захотел забыть тебя, как только увидел,

чтобы ночами не тушить ничего о пепел.

захотел улететь без вещей, чтобы не ждал водитель.

и больше тебя не встретить.

Осло,

Флоренция,

Питер.

Чикаго,

какой-то остров,

Рим.

на моих письмах не остаётся литер,

на вокзалах привыкли к моим

глазам.

с сердцем своим бежим,

не оглядываясь в рассвет

чтобы лишний раз не вспоминать о тебе.

а в каждом автобусе, улице, парке,

в баре, съемной квартире, заправке -

ты.

возможно вообще сбежать

улететь и уплыть

от тебя?

я пытался это спросить на английском,

испанском и русском,

а мне отвечали движением у виска.

и вот я вернулся. в урне оставил карты.

снова взял в руки свой карандаш,

снова смотрю на тебя,

а ты, как всегда:

«ты как?»

пошёл отсчёт. раз,

два, на три

себе говорю «беги»

и отказываюсь бежать.

кажется, я давно уже болен.

насквозь прожжён чёрной дырой.

она проходит между сердцем и болью.

потому, не держу. не возвращаюсь домой.

надеваю табличку, с просьбой не подходить.

«осторожно. опасно.

он не умеет

любить.»

я давно отказался от лечения и докторов.

не грею в душе надежду и позабыл

время,

когда был здоров.

без объявлений,

не дождавшись утра.

не собрав чемодан,

меня покинули светлые чувства, и я остыл.

зато

стало больше места.

достаточно

для одного.

достаточно,

чтобы не впускать

никогда

никого.

а, если хоть кто-то

захочет остаться,

уходить.

спешно и резко.

будто забыл названия станций.

неожиданно, мне начали помогать кое-какие медикаменты.

смех.

тонкие пальцы.

уголки розовых губ, готовые улыбаться.

ямочка на щеке.

она.

вокруг начали удивляться.

в моих глазах появился

свет.

и что-то в виде улыбки на хмуром лице.

тогда

я открыл когда-то смятый рецепт,

а там

повсюду

и в каждой строчке:

«твоя панацея –

она»

представляешь, мы не знакомы.

может, не больше, чем пара прохожих,

среди которых,

ты, вероятно, могла увидеть меня.

течение улиц уносило нас дальше. и взгляд,

по которому каждый день я ищу дорогу назад

в пересечение обстоятельств и начинающегося дождя.

порой мне кажется, что я тебя выдумал.

ты просто хмельное видение в полуночной таверне.

ты просто череда вызовов

не адресованных и неизбежных.

я встречаю тебя в опозданиях на автобус,