– Тогда и у меня есть тост!

– В фужеры или стопки налить? – спросил Дима.

– И туда и туда – тост с прицепом – первое ноу-хау.

– Оригинальное начало, – сказал Кузьмич.

– Так вот, я ничего не собираюсь менять! – неожиданно выдал Андрей. – Но что это значит? – А только то, что я, как верно выразился господин комендант, несусь подгоняемый пикой судьбы на гребне странных перемен. Мне даже подумать некогда куда несёт. Чуть приторможу, чтобы спокойно обдумать, сразу пикой в задницу. А это болезненно и надоело. Но и впереди паровоза бежать надоело. И вот мой первый тост для фужера:

– Пора оседлать паровоз!

– За это нужно выпить стоя! – поддержал Николай Кузьмич.

Все нехотя поднялись, но тост им понравился, и они с удовольствием выпили.

– И второе – для стопки. – Выпьем за то, чтобы паровоз стал самолётом! – добавил Андрей, думая, что было бы неплохо на этом самолёте отсюда свалить.

Мыслей Андрея никто не слышал и все выпили ещё.

– И мы на этом самолёте полетим на Канарские острова – мечтательно сказала Маша.

– Вот дело сделаем и полетим, – сурово сказал Кузьмич.

– Нет здесь ни одного самолёта с тех пор, как расформировали часть, – немного невпопад сказал боец с простреленной рукой.

– Ошибаешься! – ответил Кузьмич. – Один есть – Миг 31 – списанный самолёт «полковника». До сих пор на аэродроме в ангаре под охраной стоит. Я из него хотел памятник Петровичу сделать, но всё руки не доходят и с Харитоновым пока никак не договориться.

– Этот не считается – он же списанный.

– По бумагам да. А фактически, полностью боеспособный. Его Анатолий Петрович пока жив был, по крупицам восстановил, а я слежу, чтобы так и оставалось. Летать на нём он, конечно, не летал – запретили ему летать, но на рулёжную дорожку выкатывал иногда. Садился в кабину и заводил двигатель. По небу скучал сильно, а в этом самолёте ему становилось легче.

– Давайте выпьем ещё, за друга моего Анатолия Петровича – добавил Кузьмич.

Выпитая водка нормально прижилась, очередная порция закусок оказалась съедена и боец с простреленной рукой, снова дал о себе знать:

– Извините, Дмитрий Николаевич, – сказал он. – Разрешите задать вопрос?

– Задавай!

– Вот мы недавно выпивали, но я так толком и не понял за кого – это какой-то мифический персонаж или конкретный человек на пике судьбы следует древнему пророчеству?

– Насчёт пики судьбы…! Андрей Михайлович уже доходчиво объяснил, как судьба толкает человека пикой в жопу – лучше слушать надо! А насчёт мифического персонажа…. Так это тоже он – мой друг Андрей – напротив нас сидит с Марией Анатольевной в обнимку. – Он и есть вестник судьбы.

– Да…, можно только позавидовать, – сказал боец.

– Ты о чём?

– О Марии Анатольевне. – Шикарная женщина!

– На неё лучше не смотри – она несвободна – она любовница Андрея Михайловича!

– Димка, не будь таким суровым, – сказала Маша, услышав, что говорят о ней. – Пусть на меня смотрят все, кому я понравилась. Андрюша у меня не ревнивый – она с нежностью посмотрела на Андрея, прижавшись к нему плотней. И кстати, молодой человек, как ваша рука?

– Нормально! Немного побаливает, но это пустяки.

– Это могут быть и не пустяки! Рану обработать надо! Правда, у меня перекиси водорода и бинтов нет, но всё равно раздевайтесь!

– Прямо здесь что ли?

– Здесь до пояса. Мы сначала вашу рану водкой обработаем, а потом пойдём в квартиру №3. Там у меня склад. Бинтов там тоже нет, но есть простыни – их-то мы на бинты и порвём.

– Согласен.

– Не стоит беспокоиться Мария Анатольевна, – сказал второй боец, показывая мимикой первому, чтобы тот заткнулся. – В джипе аптечка есть, чуть позже сбегаю.