Но это правда. Именно так было в тот вечер в театре «Лирик». Я проявил бдительность и, несмотря на приятные манеры и все более настойчивые попытки собеседника разузнать мой секрет, твердо стоял на своем.

Наконец капитан Бартлетт сказал:

– Можете ли вы подтвердить, что используете некий практический или научный метод, а не чары и колдовство?

Разумеется, я без колебаний подтвердил его правоту.

– В таком случае я почти уверен, что вскоре мы с вами свяжемся.

Как оказалось, он имел в виду вот что. На следующей неделе я получил официальное письмо из Военно-морского министерства, в котором мне предлагали отправиться в краткосрочную командировку, чтобы, как они выражались, «помочь нуждам фронта».

За этим последовала беседа с военными чинами, меня снова с пристрастием расспрашивали о моем секретном методе, но я, придерживаясь кодекса чести фокусников, смог лишь снова заверить, что метод этот, как они говорили, сугубо научный.

Чем больше они выведывали, тем сильнее я сомневался в том, что наука имеет какое-то отношение к правильно установленному свету и оконному стеклу.

– То есть вы собираетесь в подразделение ВМС берегового базирования, – задумчиво протянул Берт. – Это может означать только две вещи. Аэростаты или аэропланы. И то и другое находится в ведении авиации ВМС Великобритании. Но я все равно не понимаю, зачем вам плащ.

– Я прихватил плащ с собой потому, что он стал настолько неотъемлемой частью представления, что без него я как голый. Но я понимаю, что вы имеете в виду, говоря о неуместности. Что же до аэростатов и того подобного, то полагаю, я выясню, что происходит, только на месте. А вы?

– Я? Я не имею ничего общего с аэростатами.

– Я о вашем предложении узнать кое-что друг о друге. Мне было бы интересно что-то услышать о вас.

– Да у меня почти то же самое, – отмахнулся Берт, и тут я понял, что настал его черед чувствовать замешательство, хотя и не знал почему.

– Вы тоже фокусник?

– Ни в коем разе. Может быть, кто-то и примет меня за фокусника, но мое призвание куда скромнее.

Он опирался на трость, поскольку поезд наконец набрал скорость и вагон раскачивался из стороны в сторону.

– Думаю, меня можно назвать человеком, вечно сующим всюду свой нос, именно так обо мне и говорят некоторые злопыхатели. Да, это меня характеризует. Я не могу перестать указывать людям, которые движутся не в ту сторону. Проблема в том, что никто не слушает! Еще больше меня раздражает, что, когда все идет наперекосяк, как я и предупреждал, они разворачиваются и накидываются на меня с обвинениями, почему я не предупреждал их активнее. Поэтому в следующий раз я иду другим путем, пробую новые аргументы, но в конце все то же самое. Я пытаюсь сохранять спокойствие, всегда пробую воззвать к их разуму. Но я не унываю: то, что они полагают вмешательством в чужие дела, я считаю декларацией идей. Я верю в человеческий разум, а идеи – моя профессия. Думаю, именно благодаря своей вере я и оказался в этом поезде с вами, лейтенант Томми Трент, Властелин Магии, Тайны, или как вы там себя называете. Это моя награда за то, что я постоянно лезу в чужие дела, несомненно заслуженная.

– Заслуженная награда? – переспросил я. – А говорите как о наказании.

– Это я иронизирую, разумеется. Знаете, Том, когда эта проклятая война только-только разразилась, я написал серию небольших статеек для газеты. Всем известно, что у меня есть мнение по разным вопросам, в том числе и о войне. Потому эти статьи вышли в виде книги. Когда меня что-то волнует, то писать – способ выпустить энергию. Я ведь знал, что война надвигается, предвидел ее много лет назад. А теперь вкушаю ужас войны, понимаете, но не то чтобы сопротивляюсь. Ничего не имею против немецкого народа, однако немцы позволили расцвести пышным цветом сразу двум бедам. Ими управляет прусский империализм, а в экономике верховодит Крупп, поставщик вооружения. Крупп и кайзер стоят рядом. Это бесчеловечная система. Нужно занести над нею меч, меч во имя мира. Я не хочу разрушать Германию, лишь изменить так называемые умы, которые сейчас правят страной. Когда война будет выиграна, нужно поставить перед собой цель – нарисовать заново карту Европы, создать своего рода лигу наций, в которой право голоса будут иметь и простые люди.