Место моего побега было выбрано, дело оставалось за малым — закрыть двери, открыть окно, спрыгнуть на выступ, потом на второй… третий, перебежать сад, аллею, добежать до забора, в котором я заблаговременно выкрутила одну решётку и дать дёру. До Эшфора доберусь к вечеру следующего дня, если на пути встретится повозка, хозяин которой согласится подкинуть до столицы — ещё раньше. Но на это я особо не надеялась — не сезон.

Так я размышляла, пока показывала сэру Перси наш дом, попутно вставляла какие-то предложения, чтобы не показаться совсем уж отстранённой.

— А где ваша комната? — неожиданно спросил граф.

— Второй этаж, восточное крыло, — промямлила я, все мои мысли были о побеге. Надеюсь, ни граф, ни его телохранитель не страдают бессоницей.

— Восточное крыло? — сэр Перси принял задумчивый вид, будто в его голове сейчас происходили какие-то сложные вычислительные процессы. — Мы там не были? — граф похлопал глазками и улыбнулся.

— Там нет ничего интересного, — я пожала плечами, — на стене одна картина неизвестного художника. Не думаю, что она вас заинтересует.

— Но всё-таки.

— Ну, хорошо, идёмте, — я выдохнула и повела сэра Перси на второй этаж.

Смотреть тут действительно было не на что. Я не очень любила вычурность и помпезность. Спокойные оттенки стен, лёгкие тюли, пропускающие максимум солнечного света. Широкое арочное окно выходило в сад. Возле него, на подоконнике лежали мягкие подушки. Я всегда придавалась чтению именно здесь. Этот коридор был самым отдалённым от основной части дома. Тихо. Спокойно. Уютно. И главное — спальня тут только моя. Были и другие комнаты, но все они пустовали за ненадобностью.

Несмотря на опустившийся вечер, в коридоре было всё ещё светло, благодаря фонарям в саду. Ветер приносил сладкие ароматы цветов и трав, пол, устланный цветной мозаикой, сверкал, искрился и напоминал собой цветочный ковер.

— Как видите, — я обернулась, краем глаза взглянув на сэра Перси, — ничего, на что можно посмотреть, здесь нет.

— Как же нет! — даже поразился граф. — А вы? Вы так прекрасны, так восхитительны, превосходны, — и тут совершенно неожиданно для меня сэр Перси опустился на одно колено и, схватив мою руку, начал пылко целовать её.

— Что вы себе позволяете? — я попыталась отвоевать свою руку обратно, но этот рыжеусый вцепился в неё так, что можно было услышать, как захрустели мои суставы.

— О, моя прекрасная Елена! — мямлил сэр Перси. — Я так ждал минуты, когда мы останемся наедине.

— О чём вы? — я всё-таки выдернула руку из захвата и ретировалась к противоположной стене. Граф поднялся с колена и, противно облизнув губы, гадко усмехнулся.

— Ваша дорогая мамá не рассказала вам?

— Что? — прикрикнула я.

— Что происходит между новобрачными вечером и ночью?

Меня аж затошнило.

— Мы с вами никакие не новобрачные!

— О, это лишь досадное упущение!

Моему ангельскому терпению пришёл конец, и я позволила накопившимся за время ужина негативным эмоциям выйти наружу. По телу пробежали волны магии. Но сэр Перси оказался куда проворнее и бодрее. Он так быстро прильнул ко мне всем своим телом и впился в мои губы, что я не смогла вовремя среагировать.

Поцелуй был противным, слюнявым, а из пасти графа так смердело, что на секунду мне показалось, что меня облизывает дворовый пёс. Спохватилась только тогда, когда рука сэра Перси весьма беспардонно и жёстко начала мять мою грудь. Тут я уж не выдержала. Боевые заклинания у меня удавались из рук вон плохо. Но и одного крошечного огненного всполоха вполне хватило, чтобы остудить пыл моего «драгоценного» женишка, подпалив ему его же бакенбарды.