Сжимаю кулачки до боли! Только этого мне не хватало!

5. Глава 5

К Курску мы добираемся в вечерний час пик. Каждый светофор становится целым испытанием.

Моя малышка, привычная к автомобильной езде, уже сопит в своем креслице.

А я делаю вид, что увлеченно рассматриваю что-то в окне.

Перед глазами снова и снова встает встреча Сони и Ярослава.

Ком подкатывает к горлу, стоит вспомнить, как Соня протянула к отцу ручку, как сама пошла к совершенно незнакомому человеку.

Я не верю в родство душ, маленький ребенок не может чувствовать «родственника», кровь. Что там еще говорят в таких случаях? Но тогда как, как объяснить это?

Она ведь действительно ни к кому не идет, не дает себя трогать, даже умилительные слова от незнакомых людей в ее адрес способны расстроить или испугать дочь.

А он просто протянул руку и она…

- Приехали.

Вздрагиваю. За окном статичная картинка небольшой парковки и милого ухоженного сквера за ней. Когда мы уже успели припарковаться?

Перевожу взгляд на дочь – мой ангелок по-прежнему спит, мило причмокивая пухлыми губками.

Улыбаюсь ей.

Неожиданно волоски на теле приподнимаются, по нервам пробегает ток, оставляя легкие покалывания на кончиках пальцев. Сердце тревожно и волнительно разгоняется до ста ударов в минуту.

Поднимаю голову и встречаюсь со стремительно темнеющим взглядом напротив. Черный зрачок вспыхивает, поглощает радужку, вытесняя из нее все знакомое и понятное.

Чем дольше я смотрю в эти глаза, тем меньше ощущаю себя цельной, сильной, способной сопротивляться.

Черная бездна вспыхивает вожделением и почти животной страстью, яркими искрами проносятся обещания незабываемого блаженства.

Мне надо закрыть глаза, отвести взгляд. Но я не могу.

Огненная волна окатывает меня. А я дрожу от озноба. Под тонкой шелковой тканью платья соски напрягаются, кожа покрывается мурашками. Внизу живота появляется томительная тяжесть.

Резко свожу берда вместе, словно так могу унять неожиданно разбушевавшееся желание.

Легкая недобрая усмешка кривит тонкие чувственные губы.

- Как всегда готова к соблазнению, - хрипло говорит Ярослав. Звук его голоса ледяной волной проходится по моему телу.

Встряхиваю головой, скидывая с себя оцепенение.

Ярослав сидит, развернувшись в кресле. Он успел отстегнуться, заглушить автомобиль. Сколько он уже так сидит? Сколько наблюдает за мной?

- А ты так отчаялся, что готов купиться? – отвечаю быстрее, чем думаю.

В то же мгновение черты его лица заостряются, вспыхнувшие яростью глаза сужаются. Да, не надо было этого говорить.

- Нет, конечно, нет, - его голос понижается до хриплого шепота.

Ярослав распахивает дверцу и быстро выходит. Обходит машину и подходит к дверце со стороны Сони.

- Я сама, - выскакиваю следом. Подбегаю и практически отталкиваю его от дочери.

- Я хотел помочь.

- Не утруждайся, - осторожно касаюсь пухленькой ручки. – Доча, просыпайся…

- Думаешь, я недостаточно хорош для нее?

- Не думаю, - «знаю» - хочу закончить фразу резко, ударить больнее, но останавливаю себя. Нам не нужны скандалы. – Она не любит чужих. А после того, как поспит в машине, сразу капризничает. Я просто не хочу успокаивать плачущего ребенка.

Отстегиваю ремни. Соня открывает глазки и тут же закрывает их снова.

- Малыш… - осторожно вынимаю все еще борющегося со сном карапуза.

- Она же пошла ко мне в садике, - Ярослав захлопывает дверцу за нами.

- Это ничего не значит. Просто исключение…

- Тебе проще так думать, чем признать, что ребенок принял меня.

- Ярослав, - останавливаюсь резко, крепче прижимая к себе ребенка. – Я не отказываюсь от своих слов: Соня – твоя дочь. Но не надо думать, что ты теперь центр ее жизни. Мы полтора года прекрасно обходились без тебя и, если ты сейчас снова исчезнешь, будем прекрасно справляться дальше. К тому же ты до сих пор не уверен, что она твоя.