В тот светлый январский день Илья с утра подготовил лыжи, проверил ружьё, запасся патронами и собрал рюкзак со скромным набором съестного. Оглашать священную тишину убийственными выстрелами охотник на сей раз не собирался. Предстояла лишь мирная прогулка, чтобы дать животным выплеснуть прыть. В лес без ружья Илья не ходил – на то он и лес, что скрывает в себе опасности и непредвиденные встречи. Накормив досыта Джека и Сайкана, Илья с ними вышел из сумрачных сеней на ярчайший кристаллический свет. Резкая боль на миг потупила взор. Спустя минуту глаза привыкли к снежным блёсткам, и человек двинулся в путь.

Первая зима в жизни волчёнка! Никогда не сотрётся в памяти хозяина тот момент, когда морозным ноябрьским утром Сайкан вместо привычной чёрной земли выбежал на колючую порошу. Испуг, удивление, недоумение, всплеск ярости к неизвестному явлению, осторожная проба на вкус – то немногое из забавного, что испытал подрастающий малыш в ту минуту. Снег пришёлся по душе. Поёрзать в белых кристаллах, жмурясь под искрящимся светом – чем не благодать?!

Скрипучие лыжи легко скользили по белой глади, разметая снежную пыль. Джек и Сайкан весело барахтались в сугробах, но от хозяина не отставали. Привязанность волка к человеку не давала ему бежать. Насчёт этого Илья был спокоен.

В лесу царила одухотворённая идиллия. Колкий морозец не испугал ватагу мелких пернатых, млеющих на заиндевелой черёмухе. Их крошечные пушистые тельца вкушали ленивую истому после обеда. Разгадка птичьей трапезы тут же: снег сплошь усыпан коричневыми оболочками семян. Не мешая мирной гармонии, Илья бесшумно отошёл. Лыжи зашелестели к кедровой пади, таившей в себе нелепые мифы из прошлого.

Пожалуй, не стоит рассказывать несуразных историй, собранных на бабьей скамейке. Опишим лишь то, что относится к данному повествованию.

Когда наша страна обагрилась кровью Гражданской войны, в Чингисах стояло несколько кулацких домов. Обнесённые частоколом, с высокими массивными воротами, долго они не знали бед и горя. По всей видимости, именно ворота и давали первое представление о хозяине и его достатке. У Антипа, в отличие от соседей-кулаков, ворота считались чуть ли не достопримечательностью села наряду с храмом и древними курганами. Сам Антип, толстопузый барин, слыл авторитетом среди собратьев-купцов. Он заведовал некоторыми магазинами в новом городе и имел торговый ряд на каком-то рынке в Алтайском крае. Антип частенько уезжал по делам в сибирские регионы, а через недельку-две подкатывал домой в рессорной бричке с запряжёнными гнедыми. Наёмные служки подхватывали гружёные саквояжи, бог весть чем набитые. Поговаривали, в них груды золотых слитков.

Под широкую руку Антипа попадала весьма богатая сфера – сбыт ювелирной продукции. В зажиточных кварталах сибирских городов всякий еврей знал чингисского крестьянина, задающего цену товара. Антип выступал в роли поставщика-перекупщика, а у кого он скупал золото и драгоценности никто спросить не решался. За богатым толстяком закрепилась слава влиятельного человека, так что лавочники уважали его и вели с ним дружбу.

Родословная Антипа не сохранилась. Известно, он был женат на привезённой из российской провинции барышне и здесь, в селе, они обзавелись четырьмя детками.

Вслед за падением Российской империи пошатнулась вольготная жизнь тех, кто восхвалял на широких застольях батюшку-царя. Ясное дело, чингисский богач принял революцию как угрозу стабильному укладу его жизни. Остановить народную бурю так же трудно, как тушить лесной пожар. Красная конница домчалась и до отдалённых сибирских поселений. В одну из беспокойных ночей Антип бежал из села, бросив на произвол семью и нажитое грабежом хозяйство. Однако ларцы с драгоценностями он прихватил, хоть и тяжела ноша.