И вот в начале ноября, отпраздновав открытие охоты на копытных и на «пушнину», разбросав все дела по «своим местам», я вырвался на охоту в свое же охотхозяйство, но за сто с хвостиком километров от центральной усадьбы, а точнее, в Пчелинск. И хотя сама деревня находилась уже за пределами не только моего охотхозяйства, но и даже нашей области как административного района, угрызений совести я не испытывал. Я позвонил директору местного лесхоза и как бы случайно обронил, что еду в рейд на границы нашего охотхозяйства и его угодий; возможно, мол, забреду и на его территорию, и получил милостивое разрешение «бродить там», сколько угодно. Теперь я был точно уверен, что поохотиться мне никто не помешает. Позвонить Пете я, естественно, не мог, хотя предупредил по телефону жену егеря из Иглицы, что два дня буду в тех краях на охоте, – пусть не суетится Демьянович, если услышит выстрелы. Но также сказал ей, что выдам премию в размер оклада ее мужу, если он найдет меня в эти дни в болоте между Иглицей, Пчелинском и Падевичами. Сам себе усмехнулся: я-то точно посчитал, что это около пятнадцати-двадцати тысяч гектаров. По болоту. По топкому болоту. Одно смущало: уже две недели шли дожди: смогу ли я пройти там, где ходил, и там, где хочу найти старого огромного рогача. Я иногда засыпал и видел острова, мох, кочки, трясины, широкую бобровую плотину, на которой смогли бы разминуться две телеги.
У Пети за это время я был проездом всего лишь один раз – завез ему пять пачек винтовочных патронов, как и обещал, а матери – ящик макаронов и мешок круп. Он очень обрадовался, сказал, что этого запаса ему хватит на пять лет, но сорвал с меня обещание – за каждого добытого им волка ему лично я буду должен пять патронов. Как только я приехал, он вынес из дома три летних волчьих шкуры. Я посмотрел – следы свежие. Пришлось ехать к ближайшему леснику: знакомиться и за самогоном. Хорошо, что хоть лесника не пришлось долго уговаривать – подействовало удостоверение директора охотничьего хозяйства. Только, как обычно, он сначала сказал, что давно не гонит, но я пообещал привезти из города килограмм дрожжей, в то время большой дефицит, и три бутылки хлебного самогона за пять рублей перекочевали ко мне в машину. Петя принял презент как должное, спокойно занес в дом и уже после этого заулыбался:
– Жадны ляснік, мне дык не дае!
Я тогда не стал вдаваться в полемику, но сейчас вез леснику обещанный килограмм пивоваренных дрожжей – мало ли придется опять просить. Кроме того, загрузил в багажник пакеты с гречкой, рисом, горохом, перловкой и макаронами для Петиной матери, зная, что лишними не будут.
Петя спокойно рассказал о жизни, об урожае, о новостях на острове. После того как он отстрелял из винтовки трех волков на приваде, волки куда-то сошли и пока не появлялись. «Мой» лось вроде никуда не ушел: «А што з імим зробіцца?». Петя меня и уговорил на охоту идти с утра, а пока лучше выпить «на удачу» и поговорить по душам. Пришлось согласиться. Мы выпили, и Петя рассказал удивительную и хитрую историю о том, что он пустил в округе слух, что за Пчелинском – милицейское охотхозяйство «Динамо». И теперь многие браконьеры опасаются туда ходить. Охотятся в большом лесу и в Березинском районе, а в болото же даже те, кто раньше ходили, уже стараются и не ходить.