– Ну, – тяжело уставился на него идеолог.
– Дозвольтэ уночи розбыты дэкилька памятныкив жидам на цвинтари*. У чэсть батька Бандэры.
– Дозволяю, – чуть подумал Деркач, покосившись на прокурора.
Тот спал, уронив в тарелку голову, а его недавний оппонент тужился поблевать. Но не успел, официанты потащили генерала в туалет, почтительно глядя на лампасы.
Наутро город зашумел. На одном из его кладбищ был разбит десяток еврейских памятников, а остальные помечены свастикой. Одни возмущались святотатством, другие, таких было большинство – помалкивали, а молодежь заговорщицки переглядывалась.
Теперь в Львовской, Тернопольской, Ивано-Франковской и других областях, националисты действовали практически открыто.
Как грибы – поганки, на центральных площадях и в городских скверах росли памятники Бандере и Коновальцу, организовывались шествия и демонстрации, разжигалась ненависть к России.
Не ограничиваясь этим, «Свобода» и производные от нее «Тризубы», «Оболони» и «Братства», принялись формировать и готовить, свои боевые отряды.
Во многих западных областях Украины, в бывших пионерских лагерях с турбазами, которые любезно предоставляла местная власть, они организовали «культурный отдых», на который потоками отправляли молодежь, воспитанную в духе национализма.
Там исходный материал уже ждали инструкторы, прошедшие Чечню, Северную Осетию или Приднестровье, передающий свой опыт.
Солнечным июньским утром, Васыль Деркач, как куратор УНА-УНСО* по Ровенской области отправился навестить очередной поток курсантов – земляков, обучавшихся в одном таком лагере под Костополем.
Впереди, на служебном «джипе» следовал сам куратор с шофером, позади жужжал двигателем грузовой «Богдан», с данью от местных спонсоров.
Настроение у пана Деркача было приподнятое, и он с удовольствием слушал гремящие из колонок магнитолы, бравурные марши Третьего рейха. Они весьма почитались в УНА-УНСО. Там чтили и помнили своих хозяев.
– Да, – думал «кэривнык», в такт притопывая ногою. – Еще чуть-чуть и, возможно, его переведут в Киев, на более ответственную работу. К тому были причины.
Его львовские знакомцы по институтам Тягнибок с Парубием давно обретались в столице при должностях и помнили заслуги Васыля, которых у того было немало.
К передаче оружия со взрывчаткой организации (дед исполнил свое обещание) и созданию первой боевой ячейки в Ровно, добавились еще две «акции»*.
Пару лет назад, в канун Дня Победы, он вместе с двумя подручными, по наущению старого Деркача, до смерти забил в квартире ветерана Великой Отечественной войны (преступников местные милицианты не нашли), затем организовал поджог еврейской синагоги в Остроге.
Как только свернули на ответвление, впереди возник шлагбаум, а за ним два хлопца в камуфляже. Один быстро его поднял, а второй, с рацией на груди, вскинул вверх от груди руку.
Деркач начальственно кивнул, и машины двинулись в сторону бора.
Через несколько минут они въехали в его пахнущую хвоей прохладу, и свернули на грунтовку, за которой синело озеро. На дальнем берегу виднелись строения лагеря.
Там, на площадке со спортивными снарядами, группа раздетых до пояса парней отрабатывала приемы рукопашного боя, за чем бдительно следил расхаживающий рядом инструктор в темных очках, шортах и пятнистой майке.
Гостей в лагере уже ждали.
Когда въехав в ворота с растянутым вверху транспарантом «Наша влада повынна буты страшною!» автомобили подкатили к главному корпусу, с его ступеней навстречу вальяжно спустился один из руководителей курсов – здоровенный мордоворот, известный в Ровно по кличке Сашко Билый.