Девчонка-парикмахер внезапно вышла из двери кухни и моментально отвернулась, увидев меня. Испугано. Будто мертвеца увидела. Оно и правильно. Все, кто встречался сейчас на пути, были готовы прятаться по углам, лишь бы не участвовать в сегодняшнем совете. Лишь бы быть от него подальше.

Единственные, кто хоть как-то не боятся меня – машины, что прибирают замок, чинят местные коммуникации. Они смотрят своими стеклянными черными глазами, гоняют линзы внутри, чтобы сфокусироваться, и недоуменно щелкают. Будто пытаются узнать, кто я, и какую работу тут выполняю. Жаль, но я их не понимаю.

Вот они, двери зала собраний.

Достаю из кармана складной меч, и он тут же расправляется, превращаясь в изящное оружие убийства.

Скрип, и я делаю взмах в рывке.

Сталь проходится по лежащим на столе рукам Астора и две кисти падают на пол. Так легко и непринужденно, будто меч сейчас отрезал кусок хлеба.

Это за то, что ты посмел сюда прийти, ничтожество!

– Господи! – взвыл мужчина, и попытался остановить кровь из отрезанных конечностей. Упал на пол, хотел схватиться одной рукой за другую, но это все бесполезно. Нечем хвататься. Две культи уткнулись в грудь, окрашивая все в красный.

Кого-то в зале моментально вырвало на пол. Но никто так и не посмел перебить истошный вопль предателя.

– Когда я ее верну, ты не посмеешь ее и пальцем тронуть… – я прикладываю острие клинка к его лицу, но он его не видит. Видит лишь отрезанные руки.

– Господин! – поднялся один из советников и подкатился к раненому мерзавцу. – Прошу вас! Он верой и правдой…

– Молчать! Жалкие трусы. Хоть один из вас обнажил свой меч, когда вашу госпожу крали из ее дома?! А!?

Я снова делаю взмах, но мне не нужны тут жертвы. Щурятся, зажмуриваются от страха. Вот они какие, советники. Принцесса держала их явно не для своей защиты.

– Прошу, – ползает на коленях перед моими ногами Астор. – Прошу, прости! Прости меня! Я не успел! Пощади!

– Пощажу, – мое тело как перышко. Я с невероятной легкостью присаживаюсь перед этим трусом и, не выпуская меч из руки, беру его за длинные мягкие волосы. Он ел, пил, принимал ванну все это время, пока принцессы тут не было. Наверное, еще и в ее покоях… – Что было в письме?

– Там… – кряхтит он. Побледнел. Неудивительно. – Я пытался сказать…

– Что там было, ничтожество?

– Господи… – он из последних сил собрался с мыслями и начал выдавать текст, будто заучивал его наизусть. – «Дорогая Аурелия, пришло время для семейного чаепития, подготовь передачу дел своему наследнику, если таковые имеются. Каждый должен выполнять свой долг…» Так! Там было так!

– Какой долг?

– Я не знаю!

– Какое чаепитие?!

– Не знаю, господин! Прошу…

– Ты… – я сжал пальцы на его волосах так сильно, что почувствовал, как они рвутся один за другим. – Жалкая тварь… Она доверилась тебе! А ты даже не поинтересовался, что все это значит…

– Она сказала, что это не важно!

– Да? – я огляделся по сторонам, а потом поднял его лицо к своему. – Ты правда так думаешь?

– Прошу! Я…

Ну все. Еще минута, и он сдохнет.

– Перетяните обрубки! И оттащите его в лазарет, – я встал в полный рост и спрятал свой меч в карман. – И если хоть один из вас даст добро на изготовления ему живой брони… я казню. Ваше тело будут доить, а ваша душа будет светить в портовом нужнике.

– Как прикажете, господин! – засуетились мудрые старцы.

– Этого, – я пнул по обессилевшей туше. – После выздоровления, примотать половники к рукам и на передовую. Пусть докажет свое офицерское звание за перемешивание похлебки.

– Но господин…

– Выполнять! – я выдвинул стул и сел.

Тело выволокли, оставив длинный и жирный кровавый след.