Костя открыл рот и вдруг застыл; его челюсть слегка отвисла, между бровями залегла мучительная складка.

– Так кто у вас поваром был? – Костя молча пошевелил губами, и Аркадьевна в раздражении повернулась к Генке: – Ну?

– Не помню, – быстро шепнул тот и в ужасе уставился на напарника: – Слышь, Костян…

– Вы сколько там в походе бухали, что повара забыли?! Наташ, кто сейчас на базе?

– С этой группой новенькая приехала на поход, а больше никого, – ответила Наташа. – К заезду ты сама готовила…

– Ничего не понимаю, – пробормотала Аркадьевна. Тревожно покосилась в сторону навеса: туристы доели и теперь потихоньку перемещались на скамьи вокруг костра. Сейчас кому-нибудь что-то понадобится или от хозяйки, или от инструктора. И точно: на них уже двигался дядька в новеньком, колом стоящем камуфляже.

– А я тут к вам на огонек, – немного смущенно сказал он, не замечая заплаканного Панночку. – Вера Аркадьевна, я вот что хотел спросить…

Аркадьевна с широкой улыбкой встала навстречу:

– Вы чай попили уже? Наливайте чаю себе, у нас там чай с травами, горными, вот Наташа только сегодня собирала, давай покажи им, там печенье на столе… Я сейчас подойду.

Наташа сорвалась с места, невесомо подхватила туриста под локоток, и тот, подталкиваемый и направляемый ею, послушно побрел обратно. Аркадьевна рванула в дом. Костя с Генкой переглянулись.

– Вы тут это… – неловко сказал Генка Панночке, – правда, чаю, что ли, пока попейте. Мы сейчас.

Пацаны бочком улизнули вслед за Аркадьевной. Ленчик ловко подсел к Панночке и, широко улыбаясь, спросил:

– Сигаретки у тебя не найдется? А то я свою пачку на том берегу оставил, я-то на минуту, за подковами пришел, подковы Аркадьевна привезти должна была, я заказывал, у нас только большого размера остались… Да ты не плачь, все нормально будет, вот у меня однажды на группу мишка вышел, так они…

Санька замялся. Ленчик своей болтовней мог доконать и нормального туриста, а оставишь его с Панночкой – вообще неизвестно что выйдет. Но любопытство пересилило.

Аркадьевна грохнула на стол пачку исписанной бумаги и принялась яростно перебирать листы, щурясь и бормоча. Они втроем сгрудились вокруг – Костян и Генчик поближе, Санька за их спинами, заглядывая через плечи. Аркадьевна наконец нашла нужную бумажку и уставилась на нее сквозь очки, держа на вытянутой руке.

– Группа с семнадцатого, на десять дней… погоди, мы их только сегодня спустили, а он уже прибежал? Ладно… У меня здесь всем мерина записаны, так? – спросила она, и Костя закивал. – Тринадцать человек – е-мое, вы тринадцать туристов запомнить не можете? – плюс вас трое… Или двое? Может, вы без повара ходили? Группа небольшая…

– Без повара мы бы запомнили, – с усмешкой ответил Генчик, – такое не забудешь.

– Точно, Катерина поваром ходила, – обрадовался Костя, – вон она в конце записана, теперь вспомнил. Надо же, из головы вылетело.

– Так, две семьи, это подружки три, помню, так… Анастасия Васнецова. Вот же она, вы чего мне голову морочите?!

– Так ты скажи уже, на ком она ехала, мы тебе сразу вспомним.

– Атос, Арамис, Тамерлан… Что?!

Аркадьевна в бешенстве отшвырнула список. Санька прищурился на неразборчивые строчки: имя туриста – кличка коня, фигурные скобки, объединяющие семьи и компании, одна кличка густо зачеркнута и рядом вписана другая, там знак вопроса – а, это Че, он шустрый, сомневалась, что справится. Санька еще не успел понять, что именно прочитал, а пол вдруг плавно ушел из-под ног, как тогда, во время землетрясения, уходила земля, как уходила из-под него конская спина

(бешеная тьма летит в лицо ничего кроме тьмы ничего больше не важно никаких напрягов восторг ужас