Сашеньку развлекали эти беседы, в которых к её мнению относились с показным вниманием. Обычно в завершение разговора Босс передавал поклон Егору Ивановичу и дежурно осведомлялся о здоровье Варвары Михайловны. Потом он спрашивал что-то по работе, и Сашеньке приходилось переключаться на скучные темы договоров, юридических согласований и отодвигающихся сроков.

Когда она слегла с неожиданной краснухой, Альберт Альбертович через курьера передал ей огромный пакет, наполненный всяческими фруктами, и целую стопку дисков с мультфильмами. В одну из коробок была засунута записка: «Если ты ещё такой ребёнок, что болеешь краснухой, то и лечить тебя надо, как ребёнка. Принимай эти мультики пять раз в день до и после еды. А.А.»

Сашенька последовала этому рецепту, но вскоре температура скакнула за сорок, и её ночью увезли в Склифосовского. Трое суток ей ставили капельницы, исколов всю левую руку. Когда же через две недели её выписали, Босс, справившись заранее в приёмном покое, приехал встречать в бежевом верблюжьем пальто и с огромным букетом лилий. «Ого! Молодец девчонка!» – пробормотала медсестра, наблюдая из окна, как элегантный начинающий седеть мужчина помогает девушке сесть на заднее сидение шикарной баварской «семёрки».

– И чем это она его такого подцепила? Не красавица вроде. Ну да, попка там, ляльки, но всё явно не его масштаба.

Они мчались по Новой Риге, «крякалкой» сгоняя попутные машины на правую полосу. В Москве снег долго не держался, а здесь, за городом, он уже основательно разлёгся по краям шоссе, впитывая ржу на обочинах. До Нового года было ещё далеко, но в начинавшихся сумерках уже светились электрические свечки, треугольниками выставленные в окнах особняков. Их жителям опять хотелось детства и праздника. Сашенька рассеянно глядела в окно на пролетающий пейзаж и невнимательно слушала Альберта Альбертовича, который, смеясь, что-то рассказывал про аварию, в которую угодил директор их департамента, и про то, как страховая компания в ужасе прислала сразу трёх аварийных комиссаров. Он держал Сашенькину руку между своих ладоней, убаюкивающе и успокаивающе поглаживая. Сашу немного познабливало, но как-то не всерьёз, в фоновом режиме, словно бы и без её участия. Она не волновалась и не боялась, но нервная судорога, минуя сознание, пробегала вдоль позвоночника. Босс не был ей противен. Наоборот, в его присутствии она замечала за собой какое-то кокетство, впрочем, не отдающее фальшью и тем самым не заставляющее потом краснеть. Она просто немного млела от того, как этот красивый, высокий мужчина говорит, смотря ей прямо в глаза, как с достоинством держит красивую голову, как ловко играют его пальцы на клавиатуре лэптопа.

Иногда она заходила в его кабинет вечером, если оставалась допоздна на работе. В кабинете витал еле ощутимый запах Yohji Yamamoto, который свёл с ума не одну тысячу молоденьких девочек. Да, Босс умел себя подать. Иной раз на очередной вечеринке или презентации он появлялся в обществе таких шикарных дам, что Сашенькины сослуживицы даже икать не могли. После этих мероприятий, когда подгулявшие коллеги разъезжались в такси по домам, Босс элегантно упаковывал свою даму на заднее сиденье подогнанного шофёром автомобиля и, махнув кому-то, увозил к себе в коттедж. А может быть, и не в коттедж, может быть, просто провожал до дома. Но все были безоговорочно уверены в лихой Альбертовой порочности, а особенно компания старых кошёлок из бухгалтерии, для которых А. А. привычно служил персонажем воображаемых сексуальных переживаний. «После ночей в коттедже у этих шлюх открываются радужные перспекти-