Конечно, вы скажите, что этот тип был в состоянии отыскать спокойно обратную дорогу.

Думаю, если он просто выйдет на трассу, то любая встречная машина отвезет его в нужном направлении, а уж если водителем будет женщина, то увезет даже если ей самой будет не по пути! Но все равно раз за разом терзала свой мобильный телефон, проклиная горы и равнины, где мы двигались сейчас по проложенному заранее маршруту, и где вот уже пару часов не было никакой связи.

Как на зло молчали и парни из охраны, что сидели на переднем сидении, каждый погрузившись в свои мысли, когда мне нестерпимо хотелось, чтобы они просто поделились своим мнением о происходящем и, вероятней всего, подтвердили некоторые мои мысли.

Я несколько раз демонстративно натягивала на себя наушники, даже якобы что-то подпевала, но результата это не принесло. Мужчины продолжали упрямо и хмуро молчать.

Мы должны были ехать всю ночь до следующей остановки, если я хорошо знала Нила и его расчеты в передвижениях.

Обычно самый большой привал был под утро, когда еще было темно.

Мужчины спали по очереди группами по несколько часов: пока первая группа спала – вторая занималась охраной и наблюдением, затем они менялись.

Во все предыдущие подобные поездки я засыпала сразу, как только мы выезжали из города окольными путями и спала спокойно всю ночь на заднем сидении, просыпаясь лишь потому что машина останавливалась на привал, но не покидая ее, чтобы не мешать мужчинам, и снова спала.

Теперь же я не могла сомкнуть глаз.

Не могла перестать думать.

О нём.

Чувствуя себя каким-то хомячком в клетке, который истерично бегал по своему колесу, надеясь, что это дорога к светлому будущему и где-то впереди будет ее конец. Я не представляла, чем себя занять, в конце концов подтянув рюкзак со скупыми принадлежностями, достав свой блокнот для рисования и остро наточенный карандаш.

Нарисовать бы его карикатурой!

Убогим, низким горбуном с бородавкой на носу и топором вместо детородного органа, который волочился бы за ним по земле, в буквальном смысле вспахивая ее! Это было бы в самый раз за то, что он говорил и как себя вел!

Когда я рисовала, то полностью и целиком уходила в себя.

Я начала рисовать в тот момент, когда родители решили жить отдельно, и мы с братом остались с папой, поначалу надеясь на то, что они помирятся, а мы снова станем семьей. Пусть не идеальной и с большими проблемами, но все-таки будем вместе.

Тогда я рисовала нас всех месте.

Рисовала то, о чем мечтала искренне и по-детски наивно, вкладывая в свои рисунки все эмоции, которые переживала в душе, выводя старательно красками нас с братом на пикнике и с большим арбузом, а родителей в обнимку и счастливых.

Позже я поняла, что к сожалению это не работает, и мои мечты не исполняются после того, как я их нарисую, зато таким образом я со временем научилась бороться со своими чувствами, выплескивая их излишки на бумаге, чтобы было легче дышать.

Уже учась в институте, я прочитала статью, в которой рассказывалось о том, что иконописцы, от молитв и воздержания в еде буквально входили в своеобразный транс, рисуя изображения святых, не помня в тот момент ничего и ни на что, не реагируя, отчего затем иконы часто называли нерукотворными.

 Иногда мне казалось, что я впадаю в подобное состояние, когда, начиная рисовать, настолько погружаюсь в какую-то иную реальность и собственные ощущения, что часто не замечаю ничего вокруг себя часами, проживая иную жизнь и иные эмоции в том, что я рисовала.

Вот и сейчас несмотря на полный душевный раздрай и желание отомстить нахалу за то, что унизил меня перед мужчинами, а Нила выставил пустым местом, я погружалась в совершенно иную реальность, где не было монотонного гула мощного двигателя, пролетающей мимо бронированных окон ночи и мужчин, которые выполняли свою работу, заключающуюся в обеспечении моей безопасности.