Принцесса поставила «Искусство обмана» на место и взяла в руки «Науку о теле». Открыла и захлопала ресницами, глядя на обнаженную мужскую фигуру. Пути циркуляции маны, которые стрелками вились вокруг нее, Сапфир не заинтересовали, а вот схождение некоторых из них в районе паха сулили много интересных знаний.

Сапфир закрыла книгу и спрятала под мышку. В следующий раз вернет. Решив больше не задерживаться, принцесса юркнула к тайнику с настойками. Тот выглядел как обычный комод, но скрывал внутри потайной отсек для хранения сосудов, где и притаилось интересующее ее «лекарство от хандры». Сапфир добралась до них и заполнила флягу, переливая понемногу из каждого сосуда.

– Ты же знаешь, что в них разные настойки? – раздался голос Шершня в помещении. – Их лучше не смешивать. Голова наутро сильно болит.

Сапфир обернулась и увидела на полу Гронидела. Он сидел на ковре и подпирал спиной кресло. Рядом стоял высокий кубок. Кажется, Сапфир застала Ивсея за ночной дегустацией настоек. Или это он подловил ее на воровстве?

Принцесса закупорила флягу и сунула в карман накидки. Закрыла потайной отсек и отошла от комода. Если Гронидел пьян, возможно поутру он забудет, что видел ее здесь?

Сапфир направилась к двери.

– Куда-то спешишь? – спросил Гронидел, вскидывая голову.

– Устала сильно. Хочу побыстрее лечь.

– Не надоело пить в одиночестве? – он хмыкнул.

Как же ее бесил его снисходительный всезнающий тон!

– А тебе? – нашлась она и обернулась.

Гронидел подхватил с пола кубок и отсалютовал ей:

– За твои успехи в самообучении!

Сапфир фыркнула и плотнее прижала книгу под мышкой. Интересно, давно ли он осведомлен о том, что примерно раз в две недели она заглядывает в его кабинет, заимствует книги и, как оказалось, несколько видов настоек? Сколько раз до этого он использовал морок, чтобы остаться незамеченным? И почему выдал свое присутствие сегодня? Да еще и в таком виде!

Сапфир пробежала взглядом по белой рубахе с закатанными рукавами и черным штанам простолюдина, в которых зальтиец расселся на полу. Нахмурилась.

Вторая годовщина злополучного дня минула месяц назад. Дня, когда погиб ее отец. Дня, когда на прежней жизни многих жителей Великого континента был поставлен жирный крест. Все в школе знали, что Шершень накануне отменил занятия с учениками, а после церемонии поминания заперся в своих покоях и не покидал их несколько дней.

«Пьет», – бурчал старый камердинер, не позволяя никому тревожить Ивсея. «Пьет», – шептала служанка, что прибиралась в покоях Сапфир.

– Ты же вышел из запоя месяц назад, – принцесса скептически вскинула бровь.

Гронидел пригубил из кубка.

– Выйти может только тот, кто туда входил. – Шершень опустил кубок на пол.

– Прости, я и забыла, что ты ныряешь в него с головой.

Сапфир хотела открыть дверь, но та не поддалась. Она поджала губы и начала искать юни, которую Шершень успел наложить на замок.

– У меня к тебе есть одно предложение. Выслушай, потом уйдешь.

Девушку напугал его тон. Усталый. Спокойный. Безысходный. Три слова, которые, казалось, к интонациям Шершня применить невозможно. Жестко. Колко. Ядовито. Так он обычно изъяснялся с ней. А тут… Возможно, сказался дрейф по водной глади зальтийских настоек?

Сапфир решила проявить благоразумие и воздержалась от ответной резкости. Она повернулась к Шершню и произнесла:

– Я вся внимание.

– Хочешь выбраться отсюда и жить свободно, ни в чем не нуждаясь?

Принцесса несколько раз моргнула и скривилась.

– Допустим…

– Нужно выйти замуж за благородного и состоятельного мужчину, с которым ты сможешь заключить сделку. Брак на бумаге без взаимных супружеских обязательств, где основным условием является сам факт союза. Ты сможешь жить так, как захочешь. Сможешь путешествовать или засесть где-нибудь в глуши. Никому не будет до тебя дела, ведь официально ты станешь проблемой своего мужа.