– Тут какой-то подвох. Сиа хочет удалить вас от Двора. – Крепко задумавшись, Клодия кусала ногти. – Она убирает вас с дороги. Наверно, ей заранее известно, что вы ничего не найдете и только впустую потратите время. Может, и где Инкарцерон, ей уже известно…

– Клодия, ты должна знать… – Джаред поднял голову и повернулся к Клодии, но в тот самый момент начали бить часы на башне, и, распахнув дверь, из гардеробной вылетел Финн.

– Где мое оружие?

– Вот. – Клодия взяла со стула шпагу и посмотрела, как Финн ее пристегивает. – В следующий раз кликни слугу.

– Я и сам в состоянии.

Клодия обвела его взглядом. За несколько месяцев во Внешнем Мире волосы Финна отросли, и он наспех перевязал их черной лентой. Финн выбрал темно-синий сюртук с золотой оторочкой на рукавах, но без оборчато-кружевной экстравагантности, обожаемой другими придворными. Он отказывался пользоваться пудрой и духами, избегал ярких цветов, орденских лент и шляп с перьями, которые присылала королева. Казалось, он в трауре. Аскетизмом Финн напоминал Клодии отца.

– Ну как? – взволнованно спросил Финн.

– Выглядишь прекрасно. Но золотых кружев маловато. Нужно показать всем…

– Ты выглядишь как принц, – перебил Джаред и открыл дверь покоев.

Финн не шелохнулся. Эфес шпаги он сжимал, как спасательный круг.

– Я не уверен, что справлюсь, – пролепетал он.

– Еще как справишься, Финн. – Джаред отступил от двери, приблизился к юноше и заговорил так тихо, что Клодия едва расслышала. – Ты справишься ради Маэстры.

Финн испуганно уставился на сапиента, но тут снова ударил колокол. Клодия крепко взяла его за руку и повела прочь из покоев.

В галереях дворца стало тесновато. Доброжелатели-придворные, слуги, солдаты, секретари – все выстроились в коридорах и выглядывали из-за дверей, чтобы увидеть, как принц шествует на Официальное объявление наследника.

Вслед за тридцатью гвардейцами с парадными мечами наголо, потеющими в блестящих кирасах, Клодия и Финн быстро шагали к Парадным покоям. К ногам Финна бросали цветы, из дверей и с лестниц лились аплодисменты. «Жидковатые», – подумала Клодия, пряча недовольство под милой, приветливой улыбкой, которую ей пришлось натянуть. Финн особой популярностью не пользовался. Его мало знали. Его считали угрюмым и замкнутым. Винить он в этом мог только себя.

Клодия улыбалась, кивала, махала ручкой, Финн неуклюже кланялся знакомым. Утешало то, что следом идет Джаред, длинным плащом сапиента разметая пыль на полу. Гвардейцы вели их через бесконечные покои Серебряного крыла, через Золотые покои, через Бирюзовый зал и Зеркальный салон. Собравшиеся отражались в его стенах – казалось, несть им числа. Они проходили под сверкающими люстрами, по духоте, напоенной запахами духов, пота и ароматических масел; сквозь шепот, учтивые приветствия и любопытные взгляды. С высокого балкона лились голоса альтов и виолончелей, придворные дамы бросали охапки розовых лепестков. Финн поднял голову и вымучил улыбку. Красотки захихикали, жеманно прячась за веерами.

Клодия решила приободрить Финна и легонько стиснула ему ладонь – горячую, напряженную – и вдруг поняла, как мало знает о нем, о мучительной потере памяти, о его прежней жизни.

Едва они приблизились к Хрустальному залу, два ливрейных лакея с поклоном распахнули двери.

Огромный зал блестел и переливался. Сотни людей, как по команде, уставились на Финна.

Клодия выпустила его ладонь и, отступив, встала рядом с Джаредом.

Финн быстро взглянул на нее, потом весь подобрался и зашагал дальше, держа одну руку на шпаге. Клодия двинулась следом, гадая, какие ужасы Инкарцерона научили его этой хладнокровной браваде.