Позже возникла байка:

– Ваша сосулька разбила оконное стекло. Когда вставлять будете?

– Нет, что вы? Мы стекла не вставляем, мы их только бьем.

Испытываю удовольствие, когда после моих ударов торцевым топором кусок наледи с хрустом отламывается, соскальзывает, и через несколько секунд я слышу глухой удар о землю. Иногда хулиганю. Стараюсь отколоть кусок побольше, чтобы прохожие, бредущие в отдалении, если не вздрогнули, то хотя бы повернули головы в мою сторону. Наверное, от скуки.

Однажды на крыше завода «Морион», что на Васильевском острове, скука была развеяна в мгновение ока. Дело было в оттепель, я рубил лед и сбивал сосульки со свесов. Не успел занести топор для удара, как слой льда подо мной поехал вниз. Страховка была на месте, но веревка вилась по крыше с приличным запасом. Прежде чем зависнуть, я бы пролетел несколько метров, и получился сильный рывок, что опасно для позвоночника. К тому же вместо обстоятельной обвязки на мне был только монтажный пояс.

Все это дольше читается, чем происходит. Я резко откинулся назад и распластал руки. Шуршание было недолгим. Ботинки зависли над пустотой, а пятая точка уперлась в место, освобожденное от наледи. В очередной раз повезло.

Говорят, высотник, как и минер, ошибается один раз. Но, к счастью, это не всегда так. Есть у нас промальп Дима Новгородцев с говорящей кличкой Демон Отвязанный.

…Ремонтировали фасад станционного здания у «Навалочной». Разгар лета, жара невыносимая. Свежевыкрашенный фасад сверкал так, что невозможно было на него смотреть. Плавился асфальт и кровля под ногами. А еще больше плавились от жары мозги.

      Дима, не отличавшийся дисциплиной, всегда опаздывал на работу, являлся с красными от бессонницы глазами. Наверное, в компьютерных играх зависал. В тот раз он был именно в таком состоянии.

      Залез на крышу, небрежно дернул веревку – вроде, держится… И стал по ней спускаться. Вспомнил, что забыл кое-какой инструмент в сумке – не спеша поднялся, влез на крышу. И тут обнаружил, что конец веревки всего лишь зажат в щели. Встал на карачки, дернул, и конец выпрыгнул из щели и свернулся вопросительным знаком на жарком гудроне.

       Дима сел на сумку за трубой и долго сидел, тупо глядя на вопросительную веревку.

У Михаила Врубеля есть картины «Демон летящий», «Демон сидящий» и «Демон поверженный». У нас появился Демон Отвязанный.

На «Светлане» выходной, тишина, нарушаемая лишь гудением вентиляции. С Саней спускаемся по веревкам с высоты 26 метров с крыши корпуса «Полупроводников». Наша задача – быстрее заделать брезентом оконную раму с выбитым стеклом на третьем этаже – побочный эффект чистки крыши. В здании – уникальное оборудование. Один градус в сторону, и отказывается работать.

За бортом минус восемнадцать. Изо рта валит пар, щеки красные. В усах у меня лед, у Сани Букреева в черной бороде блестят целые гроздья. Большое окно на пятом этаже, с которым мы поравнялись, наполовину закрыто огромным ледяным наростом. Если его не сбить, при дальнейшем спуске рискуем получить его себе на головы.

Тормозим. Топором и кувалдой отбиваем от глыбы большие куски и пытаемся ее раскачать. Наконец расправляемся с ледяным монстром – он летит вниз. Но, словно в отместку за свою смерть, расправляется с вентиляционной трубой, висящей тремя этажами ниже.

Крепим брезент. Потираем замерзшие руки. Получилось хорошо. Теперь люди и оборудование перестанут ежиться. Но на втором этаже теперь ждет ремонта разбитая вентиляционная труба. Вот такой круговорот работ в природе.