Однако споры вокруг американских инвестиций были в то время обычным делом в отношениях США со всеми центральноамериканскими странами и не годились для оправдания широкомасштабной военной интервенции. Тем более что сами США совсем недавно – в 1907 году – лицемерно призывали положить конец войнам в Центральной Америке.

И все же после двух тревожных для них событий американцы решили действовать.

Во-первых, в 1909 году Селайе удалось подписать соглашение о получении двух кредитов от лондонского банкирского синдиката Этельбарга на сумму 1,25 миллиона фунтов стерлингов. Это был прямой вызов «поправке Рузвельта». Теперь в случае возможных финансовых трудностей Никарагуа Великобритания, а не США, получала право на вмешательство во внутренние дела страны.

Во-вторых, до американцев дошли сведения о том, что Селайя в Париже начал переговоры с японцами о предоставлении им концессии на строительство трансокеанского канала. Имелась и информация, что Никарагуа ведет подобные переговоры с Германией.

Со стороны Селайи эти переговоры (сугубо предварительные) были вполне естественными, так как США сами отказались от прокладки канала в Никарагуа. Однако в Вашингтоне не желали никакой конкуренции Панамскому каналу.

В марте 1909 года в Белый дом пришел новый президент – Тафт. Госсекретарем его администрации стал Филандер Нокс[139]. Ранее Нокс был юристом компании «Росарио Майнинг Компани». Именно эта компания купила «Ла Лус и Лос Анхелес», и как раз перед приходом Тафта в Белый дом Селайя решил повысить налоги с «Росарио Майнинг Компани». Вел Нокс и «дело Эмери», представляя эту компанию в споре с никарагуанским правительством[140].

Неудивительно, что, придя в госдепартамент 5 марта 1909 года, Нокс немедленно потребовал все материалы о американо-никарагуанских инвестиционных спорах, в том числе и по «делу Эмери». Затем госсекретарь дал указание американскому дипломатическому представителю в Никарагуа Грегори направить Селайе жесткую ноту, а потом вообще отозвал дипломата в Вашингтон[141]. Американские деловые круги в Блуфилдсе поняли сигнал и активизировали подготовку свержения Селайи. СМИ в США стали писать о том, что «Нокс теряет терпение» и что вообще давно пора проучить слишком самостоятельного никарагуанского президента.

Одним из первых шагов Нокса на посту госсекретаря был запрос всем бывшим и нынешним консулам США в Никарагуа об их мнении относительно Селайи. Как и рассчитывал Нокс, все американские дипломаты высказали резко негативную оценку. Селайе припомнили все: от «наездов» на американский бизнес до слишком большой любви к прекрасному полу. Его описывали как коварного деспота, который никогда не держит данного им слова.

Вывод из такого политико-психологического портрета напрашивался сам собой: США не могут терпеть такого человека на посту президента Никарагуа.

Однако Селайю не испугали американские угрозы. Весной 1909 года до Нокса дошли сведения, что Селайя собирается аннулировать концессию «ЮЭС энд Никарагуа Компани» (US and Nicaragua Company). Президент компании обратился за помощью лично к Ноксу, жалуясь на то, что никарагуанцы планируют экспроприировать его собственность, и прямо сказал, что пострадают «деловые интересы людей из Питтсбурга», которых новый госсекретарь знает лично. Хотя Селайя уже два года не скрывал, что собирается аннулировать концессию, только с приходом в госдепартамент Нокса этот вопрос стал предметом межгосударственных отношений.

В апреле 1909 года американский консул в Блуфилдсе Моффат сообщил в Вашингтон, что губернатор Москитии (официально бывшая Москития называлась «департаментом Селайя» в честь президента Никарагуа) Хуан Эстрада обратился к Селайе с просьбой прекратить борьбу с «ЮЭС энд Никарагуа Компани»