Я механически раскладывал пасту по тарелкам, но перед глазами стоял образ Даны, склонившейся надо мной. Её пухлые губы, призрачное прикосновение к моим пальцам… Проклятье! Контроль, Лукас, контроль!

Вскоре мы устроились за столом в гнетущей тишине. Дана ковыряла вилкой пасту, а я наблюдал за ней, как хищник, заворожённый своей добычей. Её страх, замешательство, робкое любопытство – всё это было для меня как наркотик, который я жаждал вдохнуть полной грудью. Понятия не имею, о чём она думала, но очень бы хотел залезть ей в голову, узнать каждую её мысль, страх… Обладать ею без остатка – это желание пульсировало в крови, жгло, как кислота.

– Итак… – наконец произнесла Дана, подняв на меня глаза. Страх всё ещё был там, но появился и проблеск… любопытства? – Расскажешь о себе?

– А что ты хочешь знать, ангелочек? – прохрипел я и наклонился к ней, чувствуя её запах – сладкий, пьянящий. Дана вздрогнула, но не отшатнулась.

– Ну… – Она замялась, отведя взгляд. – У тебя есть брат и собака. И ты явно богат, судя по твоей одежде, этому месту и тому, что был в клубе.

– Да. – хмыкнул я. – Не бедствую, но добился всего сам. Кровью и потом. «Это место» – как ты его назвала – мой дом. Я купил его семь лет назад на собственные заработанные деньги.

Я замолчал, не совсем уверенный, стоит ли рассказывать, как пришёл ко всему этому. Но я должен был знать лучше. Дана слишком любознательна для своего же блага.

– Значит, ты не из богатой семьи. – сделала она вывод, окинув меня изучающим взглядом, который, казалось, проникает в самую душу. – Но как ты… всего этого добился? Только не говори, что ты босс какой-нибудь уличной банды или, что ещё хуже, мафиози.

Я рассмеялся – низко, хрипло. Моя девочка… Она даже не представляет, насколько близка к правде.

Я подался вперёд, наши лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. Я мог видеть, как её грудь вздымается от волнения, и даже почувствовать её дыхание.

– А, что, если так? – произнёс я с ухмылкой, позволяя тени улыбки скользнуть по моим губам.

Она замерла, её рука на мгновение остановилась в воздухе, как будто не могла решить, отступить ли или остаться. Я чувствовал, как напряжение между нами снова нарастает.

– Я сделал то, что должен был сделать, чтобы выжить. И не собираюсь останавливаться. – произнёс я, глядя ей в глаза, в которых, как мне казалось, отражались все мои демоны.

– Что ты… – Дана тяжело сглотнула, её голос был едва слышен. – Что ты имеешь в виду?

Я молчал, не в силах отвести взгляд от её лица, такого близкого и желанного. Внутри меня бушевали тёмные волны, и я понимал, что стою на пороге прошлого, которое не заслуживает ни один ребёнок. Воспоминания о том времени, когда меня продали в рабство, оставили шрам на душе, и я не собирался делиться этим с ней и омрачать её невинность своими тенями. Но что–то в её взгляде заставило меня захотеть открыться.

– Дана, мой путь был усыпан кровью.

– В возрасте пяти лет меня похитили. – начал я, погружаясь в воспоминания. – Я жил в фермерском домике, затерянном где–то в глуши, вместе с другими детьми, которым выпала та же участь.

Дана замерла, приоткрыв рот, ожидая, что я скажу дальше. Я видел, как она борется с подступающей тошнотой, но продолжает слушать.

– Мы жили небогато и вкалывали на ферме до ломоты в костях, до кровавых мозолей, которые лопались и гноились. – продолжил я, мой голос стал чуть тише. – Запах навоза и пота въелся в нас… как клеймо. Я до сих пор помню вкус чёрствого хлеба, и ощущение холодной земли под босыми ногами.

Я сделал паузу, провёл рукой по волосам. Рассказывать об этом было всё равно что вскрывать старые раны.