– Познакомься, это Дана. – проговорил мужчина, его голос смягчился, приобретя тёплые, бархатные нотки, которые, казалось, были предназначены только для ушей огромного чёрного пса, ворвавшегося в комнату.

Незнакомец погладил пса по макушке, и тот послушно сел у его ног, повернув голову в мою сторону.

– Он не кусается. – произнёс брюнет, поднимаясь на ноги. – Если только я не прикажу.

Несмотря на первоначальный испуг, я не могла сдержать улыбки. Я всегда обожала собак, а этот мохнатый гигант, несмотря на свои устрашающие размеры, был очаровательным.

– Привет, Цербер. – прошептала я, неуверенно протягивая руку, чтобы он её обнюхал.

Пёс перевёл взгляд на своего хозяина, и только когда тот коротко кивнул, подошёл и лизнул мне руку шершавым, горячим языком.

– Похоже, ты ему понравилась. – усмехнулся мужчина, и в его голосе я впервые услышала нотки… удовлетворения? – Он не всем оказывает такое доверие… Даже моего родного брата на дух не переносит.

Цербер, словно подтверждая его слова, положил массивную голову мне на колени и заглянул в глаза с трогательной преданностью.

– Он прекрасен. – прошептала я, осторожно погладив его по голове, и пёс благодарно лизнул мне руку ещё раз.

– Что ж, раз уж ты решила остаться, предлагаю начать с позднего ужина… Я чертовски голоден.

Его глаза скользнули по моим губам, и в этот момент я не была уверена, что он говорит только о еде.

Эта девушка… Я предвкушал нашу встречу, рисовал в воображении картины одну смелее другой, но реальность превзошла все мои самые смелые фантазии. Её острый язычок, дерзкий взгляд – Дана не просто говорила, она разбрасывалась словами, как заточенными кинжалами, попадая точно в цель. Каждая её реплика – вызов, игра, в которой я не собирался проигрывать.

И при этом в ней чувствовалась почти детская наивность, доверие, граничащее с безрассудством. Кто в здравом уме останется в доме практически незнакомого человека, поверив на слово?

Я улыбнулся про себя. Любой другой счёл бы её глупой. Только не я. Меня это забавляло. Эта смесь уязвимости и дерзости опьяняла сильнее любого выдержанного вина, подогревая мою одержимость.

Да, я солгал ей прямо в глаза, без зазрения совести. Но давайте будем честны, у меня её просто нет. Совесть, сожаление, сострадание – эти слова для меня пустой звук.

Дана – моя. И сделаю всё что угодно, чтобы заполучить её. Не пожалею ни денег, ни связей, не постесняюсь использовать самые грязные методы. Буду лгать, проливать кровь, подкуплю правительство, если понадобится. Для меня нет пределов.

Но в одном я был кристально честен с ней – её безопасность. Я не позволю никому не то, чтобы причинить ей вред, а даже дотронуться до неё пальцем. О теле Паркера уже позаботились. Так же, как и о том, чтобы никто не задавался вопросом, что с ним случилось.

Не только в Лос–Анджелесе, но и по всему миру, в каждом уголке у меня есть свои люди. Политики, продажные копы, банкиры, юристы, акулы бизнеса – все они у меня на крючке. Шестерёнки в гигантском механизме, который я создавал годами. И все они знают, чем я занимаюсь, и что со мной шутки плохи. И каждый из них у меня в долгу. Услуга за услугу – финансирование кампании, устранение соперника, нужное решение суда…

У меня нет морали. Нет сочувствия. Нет эмпатии. Зато есть сеть влияния, охватывающая весь земной шар, как паутина.И я использовал её, чтобы защитить свою девочку.

Мои люди подчистили все хвосты, замели следы, связывающие Дану с клубом и Паркером. Но я никогда не оставлял ничего на волю случая, ожидая, пока упадёт второй сапог. Поэтому перестраховался, чтобы ничто не могло угрожать моему ангелу.