В феврале 1946 года Норма Джин уже позировала шотландскому фотографу Уильяму Бернсайду. Её красота и готовность сотрудничать очаровали его.

Затем она позировала художнику Эрлу Морену, который платил ей по десять долларов за сессию и фотографировал в разных нарядах. Эти снимки он продавал компании «Браун энд Биглоу», выпускавшей художественные календари.

Когда она видела фотоаппарат, то преображалась. Но как только снимок был сделан, она снова становилась прежней, не интересуясь окружающим.

У неё был удивительный дар вызывать сочувствие у людей, даже у тех, кто знал о её склонности играть на чужих эмоциях.

Актёр Кен Дюмейн и Лидия Бодреро, подруга Нормы, вспоминают, что в 1946 году модели часто назначали по два и даже три свидания в день. Но с Нормой Джин всё было иначе: прогулки в кино, на пляж или на танцевальную вечеринку, но не более того. У неё не было репутации легкодоступной девушки, несмотря на встречи с несколькими молодыми людьми.

Весной 1946 года Норма Джин обнаружила в почтовом ящике письма от Глэдис, которая умоляла её позволить ей переехать к ней. Норма Джин выслала матери в Портленд деньги на дорогу, и они делили одну кровать и две небольшие комнаты на Небраска-авеню. Это была последняя, неудачная попытка Нормы Джин сблизиться с матерью.

Джим, приехавший в апреле в гости, наткнулся на Глэдис, которая окинула его тупым взглядом. Было ясно, что она не в состоянии позаботиться о себе, но и её дочь не могла взять на себя эти обязанности.

Сущность психического заболевания и эмоциональных проблем Глэдис не ясна, поскольку сохранившиеся в семье заключения врачей не дают однозначного ответа. Глэдис не страдала галлюцинациями, паранойей или шизофренией, но самоустранилась из нормальной жизни. Она не могла поддерживать человеческие отношения и выполнять работу. В 1946 году ей не могли помочь ни какой-то человек, ни деньги.

После того как Глэдис переехала к Норме Джин, Джим почувствовал, что в доме стало тесно. Он решил переехать к матери и провести у неё короткий отпуск. Он считал, что переезд Глэдис – это ещё один шаг Нормы Джин к разводу.

Ближе к концу апреля Глэдис приняли в клинику в Южной Калифорнии, куда её дочь старалась присылать деньги. Хотя Норма Джин была занята карьерой, она никогда не переставала финансово поддерживать мать.

В начале 1946 года Норма Джин начала обсуждение с Эммелайн Снивели возможности начать работать в кино. Ей говорили, что у неё есть шанс стать актрисой. Однако прежде всего нужно было развестись с Доухерти. Шестидесятилетняя Грейс, которая ранее поместила Глэдис в психиатрическую больницу, затем получила право опеки над Нормой Джин и решала вопрос о её замужестве с Джимом, теперь стала уговаривать молодую женщину развестись с Доухерти.

14 мая Норма Джин уехала к родственнице мамы Грейс в Лас-Вегас, где разводы можно было получить так же легко, как сыграть в казино.

Через две недели после начала службы в Шанхае Доухерти получил письмо из Невады от своей супруги Нормы Джин. Она просила о разводе. Он ответил на письмо и вскоре после этого подал на развод. В конце июня он вернулся в Калифорнию и попросил у Аны Лоуэр номер телефона Нормы Джин. Однако дозвониться до нее не смог. В это время Норма Джин находилась в больнице в Лас-Вегасе со стоматитом ротовой полости.

Когда он всё же дозвонился до неё, то сразу понял, что её низкий голос изменился не из-за болезни. Норму Джин волновал денежный вопрос, она спросила, почему он снял её с довольствия. Она сказала, что развод нужен в целях карьеры в кино, и они с Джимом как и раньше могут встречаться и даже продолжать жить вместе после развода. На что Джим закричал: «Ты сошла с ума? Я хочу иметь жену и детей. Ты хочешь развода – и ты его получишь. Стало быть, все кончено».