Норма Джин, которая впоследствии стала известной как Мэрилин Монро, часто позировала для обложек журналов и рекламных кампаний. Эффект от её работы был мгновенным: до весны 1946 года её фотографии украшали обложки тридцати трёх журналов.

Педагог Нормы Джин заметила её особенность: она всегда была готова рассмеяться над работой, и в каждом элементе её профессиональной деятельности можно было увидеть что-то забавное.

«Если перестать думать об этом, – говорила позже Норма Джин, – то это даже смешно. Ты улыбаешься в камеру, держишься непринужденно, ведешь себя так, словно ты развлекаешься, а на самом деле именно сегодня какая-то судорога ужасно сводит живот. Наверное, я не должна так говорить, но временами позирование кажется мне таким искусственным и фальшивым занятием, что я просто вынуждена смеяться».

Лидия Бодреро Рид вспоминала, что Норма Джин была «очень серьёзной, очень целеустремлённой, и с ней всегда было приятно поговорить». Однако у неё была одна проблема: она появлялась на таком большом количестве глянцевых обложек, что кто-то решил, что эта девушка уже «примелькалась».

По словам Бодреро, фотомоделям угрожала ещё одна опасность – возможность примелькаться.

«Мисс Снивели предупреждала нас, чтобы мы никогда не появлялись на снимках обнажёнными – это означает неминуемый конец карьеры», – говорила она.

Также Снивели хотела, чтобы Норма Джин осветлила свои каштановые волосы, потому что, по её мнению, на снимках брюнетка всегда выглядит темнее, и джентльмены предпочитают блондинок.

Имея всё это в виду, Снивели отправила Норму Джин к фотографу Рафаэлу Вольфу. Он согласился использовать её для нескольких фотоснимков, рекламирующих шампунь, но только если она покрасит свои каштановые волосы в светлый цвет.

В эту зиму трио, состоящее из Снивели, Вольфа и Бэрнхарта, приблизило воплощение мечты Грейс о том, чтобы её приемная дочь Норма Джин однажды вернула на экран образ знаменитой Джин Харлоу. Никто не был так тронут новым образом Нормы Джин, как Грейс.

Джим Доухерти, который недавно вернулся из-за границы, заметил в своей жене гораздо большие перемены, чем он ожидал.

«Когда она была зависима от меня, всё было хорошо», – говорил Джим Доухерти о своём первом браке с Нормой Джин.

Во время его службы Норма Джин провожала его до порта и ждала на берегу до отплытия. Однако через полтора года, когда Джим вернулся домой на Рождество, их встреча в порту не состоялась.

После этого Доухерти заметил и другие перемены в своей жене. Она стала холоднее и больше не нуждалась в нём. Она стремилась к карьере и, когда Джим вернулся, уехала работать с красивым незнакомцем. Им оказался Андре де Динес – тридцатидвухлетний иммигрант из Трансильвании, фотограф, который завоевал популярность в Голливуде.

Де Динес снимал Норму Джин на шоссе и на лугу в белом фартуке с новорождённым ягнёнком на руках. В следующий раз он запечатлел её в джинсах и красной блузке, завязанной под грудью. Она улыбалась в камеру на заборе, как будто собиралась войти в сарай.

Когда Норма Джин показала свои снимки мужу Джиму, он не проявил никакого интереса.

Незадолго до Рождества Норма Джин отправилась в путешествие вместе с Андре де Динесом. Они останавливались на пляжах, в пустыне Мохаве, а также в штатах Невада и Вашингтон. Даже когда они останавливались в мотеле и Норма Джин настаивала на отдельных номерах, чтобы выспаться и хорошо выглядеть на следующий день, Андре не терял энтузиазма.

Но однажды очередной телефонный разговор Нормы Джин с Грейс Годдард послужил катализатором целой цепи событий, которые в конечном итоге привели модель в постель к ее фотографу.