– Так точно, мэм.

Она повернулась к Пейдж, немного удивленно глядя на ее деловой костюм:

– А твоей подружке?

Пейдж едва не сказала, что они вовсе не друзья, но потом подумала, что официантке это не интересно.

– Бокал шардоне, пожалуйста.

– Домашнее сойдет?

– Да.

– Сию минуту.

Когда она ушла, Пейдж сказала:

– Вы часто здесь бываете, если тут уже знают ваши предпочтения.

Брэндон пожал плечами:

– Захожу сюда через день. Я же говорил, мне бывает одиноко.

– Где именно вы работаете?

– Ранчо Коппер-Ран, совсем рядом с Уайлд-Ридж.

– Никогда не слышала.

– В двух часах к северо-востоку отсюда, в горах Сан-Бернардино. Местечко – как на картинке.

– Значит, вы тратите четыре часа на дорогу, приезжая на встречу со своим куратором?

– Мы встречаемся дважды в неделю, по четвергам и воскресеньям в библиотеке. В четверг я заселяюсь в отель, а в воскресенье утром, после уроков, еду домой.

– И ваш начальник не возражает?

– Он хороший человек.

– Как давно вы работаете на него?

– Восемь лет.

– Никогда не хотели заняться чем-то другим?

– Например?

– Ну, не знаю… Вернуться в школу?

– Зачем? Мне нравится то, чем я занимаюсь.

Неужели ему не хотелось поработать над собой?

У него был такой потенциал! Он мог бы подняться куда выше, чем работник на ранчо.

Официантка вернулась с вином для Пейдж и пивом для Брэндона.

– Принести меню?

– Нет, спасибо, – ответила Пейдж.

– Уверены? – спросил Брэндон. – Ужин за мой счет.

Но они пришли сюда только выпить, а не ужинать!

– Я правда не могу.

– Зовите, если передумаете, – сказала официантка.

– Спасибо, Билли! – крикнул ей вслед Брэндон.

– Билли? – переспросила Пейдж. – Как на вывеске?

– Да. Они с мужем открыли это заведение тридцать лет назад. У них три дочери и двое сыновей. Старший сын, Дейв, работает здесь поваром, младшая дочь, Кристин, – барменом. Муж Билли, Эрл, умер от инфаркта два года назад.

– Откуда вы все это знаете?

– Люблю разговаривать с людьми. – Он сделал глоток пива и спросил: – А вы откуда?

– Я выросла в Шухилле, Невада.

Вино оказалось на удивление вкусным. Обычно домашнее вино качеством не отличалось.

– Никогда не слышал.

– Это крошечный городок на границе с Аризоной. Один из тех, где все всех знают.

В том числе ее мать.

– Ваша семья все еще там?

– Дальние родственники, которых я сто лет не видела. Братьев и сестер нет, родители умерли.

– Мне очень жаль это слышать. Давно?

– Отец – когда мне было семь, мать – когда я училась в колледже.

– Как это случилось?

Он определенно задавал слишком много вопросов; она не привыкла так откровенничать с клиентами, обычно это делали они, но она не хотела быть грубой.

– Мой отец был водителем. Как-то он вез цистерну с взрывоопасной жидкостью, уснул за рулем и врезался в ограждение. Нам сказали, что он выжил бы, если бы не взрыв.

– Господи, – пробормотал Брэндон, встряхивая волосами.

– Мама тяжело переживала это.

Ее мир вращался вокруг отца, и она так и не смогла оправиться: стала искать забвения на дне бутылки.

– Чем она зарабатывала на жизнь? – спросил он.

– Бралась за все, что подворачивалось.

Впрочем, нигде подолгу не задерживалась, спасибо ее пьянству.

– Как она умерла?

– Рак печени.

Даже страшный диагноз не заставил ее бросить пить, она сдалась, даже не попытавшись бороться. Пейдж подозревала, что она с облегчением приняла эту новость, что ее мать целенаправленно убивала себя, что, возможно, давно наложила бы на себя руки, если бы ей достало мужества. И Пейдж иногда думала, что так было бы лучше. Она не понимала, как можно быть такой слабой, чтобы позволить смерти любимого превратить в ад и ее жизнь, и жизнь ее ребенка. Она любила мать, но Фиона Адамс была слишком ранимой и хрупкой, и Пейдж поклялась себе, что никогда не станет такой, как она.