Леннон и Йоко хохотнули, мистер Уилсон усмехнулся, Вилка эти телеги слышала не раз, поэтому продолжила хрупать салатиком из огурцов с капустой.

– …Он как бы выпадает из симулякра, – продолжил я. – То есть – ведет себя не как все. А если «не как все» – значит сумасшедший. Сумасшедший – значит опасный, и вот против бедолаги ополчается весь район. И это не лишено логики – я бы тоже не хотел жить рядом с сумасшедшими.

– А у вас какой симулякр, мистер Ткачев? – спросил неугомонный посол. – Что кланово-олигархическая верхушка способна построить коммунизм?

– Если я не ошибаюсь, за такие заявления посла следует высылать с соответствующим оплевыванием в газетах, по телевизору и с трибуны ООН, – хохотнул я. – Но я вам отвечу – не скажу за всех членов Политбюро, потому что не имею чести быть близко знакомым, но расскажу о дедушке: у него квартира в Москве, в ней три комнаты – он один живет, но иногда в гости приходят другие дети и внуки. Еще у него две дачи, при виде которых ваша аристократия среднего уровня презрительно бы усмехнулась. Еще есть лимузин отечественного производства и квартира в Кремле, рядом с кабинетом. Все это – государственное, и после ухода дедушки с поста Генерального секретаря перейдет следующему главе государства. Деду останется квартира в Москве. Еще есть Екатерина Алексеевна Фурцева, ответственная за идеологию СССР. Здесь врать не буду – живет получше: квартира в Москве, дача в Подмосковье, дача в совхозе Потемкинская деревня. Во второй живет ее дочь с мужем. Скоро у них родится ребенок. Скажите, мистер Уилсон, такой уровень материального благосостояния можно считать «олигархией», учитывая, что любой способный работать – а таких подавляющее большинство – Советский гражданин может заработать на то же самое, поработав три года на Севере или десять – в более пригодных для жизни местах страны?

– Серьезно? – удивился Леннон. – У вас настолько хорошие зарплаты?

– Как говорил мистер Ткачев, все дело в нюансах, – влез посол. – Даже имея на руках достаточную сумму денег, не всегда можно купить квартиру, загородный дом или машину.

– Так, – подтвердил я. – Потому что 90 % строящегося жилья распределяется бесплатно. Но процесс идет, у нас вся страна нынче – одна большая стройка жилищного фонда. Но кооперативное – как бы частное, – пояснил для Леннонов. – Жилье в течение пяти лет нынче может получить каждый. Это – почти частная собственность, потому что кооперативную квартиру отобрать у гражданина невозможно, и он спокойно передаст ее детям. Извини, Джон, мистера Уилсона слишком много в моей жизни, и игнорировать его не получается. Давай вернемся к зарплатам. Смотри… – вооружился салфеткой и достал из кармана карандаш. – Два года назад моя мама работала швеей на текстильной фабрике, получая сто пятнадцать рублей.

– Примерно сто семьдесят фунтов стерлингов? – предположил Леннон. – Это чертовски хорошие деньги для швеи! Да у нас шахтеры получают по сто двадцать фунтов в месяц!

– Наши шахтеры получают минимум пятьсот рублей, – заметил я. – При работе в сложных и вредных условиях – около тысячи. Еще на пенсию выходят в два раза быстрее.

– Просто охренеть! – восхитился Джон. – Если бы у нас платили так же, я бы сменил гитару на кирку!

– Я же объяснял вам, мистер Леннон, – снова влез посол. – Обмен ста фунтов стерлингов на семьдесят шесть рублей не является показателем объективной стоимости Советской валюты.

– Не является, – подтвердил я. – По факту покупательная способность рубля выше, чем у фунта, потому что у нас нет инфляции, а цены на товары контролирует государство. И нет, мистер Уилсон, ваш очевидный контраргумент о кооперативных ценах и дефиците не легитимен – за эти два года зарплата швеи достигла ста восьмидесяти рублей. Кооперативные цены от государственных отличаются в среднем на рубль-два, потому что рыночная конкуренция. Следовательно, тогда, когда мы с мамой жили на сто пятнадцать рублей в месяц, мы жили хуже, чем могли бы сейчас. И это при том, что жили мы, обратите внимание, неплохо – у нас почти символические коммунальные платежи. Мама, например, платила три с копейками рубля в месяц – это включая абонентскую плату за телефон.