И она направилась в сторону своего дома.

– Стой!

– Уйди! – обернувшись, рявкнула она. – И жратву больше не шли!

«Папа Гурама притащит»? – застрял в горле жалкий невыпущенный упрек. Ты же взрослый, Сережа, а она – не заслужила. Родители? А может сразу, бл*дь, Генеральный секретарь ЦК КПСС?! Лично пришел, лично запугал. Бросай внука, а то ух я вам! Бред – он не полезет. Ну не полезет и все тут! Почему? Потому что иначе это совсем невыносимый пи*дец!

Пнув попавшуюся под ноги бутылку – свиньи ё*аные! Самим же ходить! – пошел в сторону дома.

Власти хочу? Ха, не в бровь, а в глаз! Дали попробовать – ой вкусно! И ведь права, не остановлюсь. Не хочу – увы, путь уже выбран, и теперь либо на самый верх, либо наоборот – вниз, на два метра. Умна Соечка, все поняла и приняла решение, что ей оно не надо.

Сглотнул ком в горле – решение-то непростое, вон как слезки бежали. Но понимала – либо сейчас, либо никогда. А самое грустное, что и я все понимаю. А как вообще будущая жизнь в моих глазах выглядела? Просто сказка: дома Соечка, детей растит, а мы с агентом Вилкой занимаемся всяким интересным. В какой-то момент к детям полуяпонским должны были добавиться дети русские – от Виталины, ясен пень. Сойка, разумеется, как хорошая японская жена была бы не против сидеть дома еще и с ними, а Вилка – продолжать бегать за мной по всему СССР. А потом мы с ней оба сдохнем!

Истерично гоготнув, поднял бутылку и донес до урны. Че, так трудно самим за собой убрать? Обезьяны х*евы! А сам-то типа лучше – вон, эта девочка в гарем попадает сразу, вторая, которая агент – «на вырост». А где две, там и третья, и четвертая. Так и вижу себя лет через десять в телеке: «Всех люблю, товарищи! Ну разве я не заслужил специальный указ о разрешении Ткачеву легализовать гарем через ЗАГС?». Проклиная себя за "обезьянство", погоревал и по «потерянному лицу» – нас все вместе видели, а теперь я, получается, «слит». Получается – слабость! Вот это точно «мимо», это я о себе до*уя возомнил, а остальные-то неиронично видят во мне ребенка. Ну с одной девочкой погулял, ну с другой – какая разница? Дело молодое!

– А не сильно ли чмошно я выгляжу в глазах других обезьян? – издевательски задал я себе вопрос.

Все к лучшему – дай Саяке бог мужа хорошего и долгую, счастливую жизнь. Такую, с которой я совершенно несовместим. Но выжить все-таки постараюсь.

Вот поэтому в главы государств молодежь и не берут – гормональный фильтр, так сказать. Ух я бы сейчас навел шороху, чтобы остальным жизнь тоже медом не казалась!

Мёд… Сам не понял, как ноги принесли меня к дому Вилки. Давай, потерпевший сокрушительный крах малолетний Казанова, зайди. Безотказный товарищ лейтенант обязательно вытрет вот эти жалкие слезы и не менее жалкие сопли. У нее ведь приказ такой – меня нянчить.

Нет уж, пойду домой, а в гости к Виталине потом схожу, как положено – в нормальном расположении духа и с цветами, Акифов племянник уже проводит соответствующие опыты. Пусть лучше она терпит меня веселого и легкого на подъем, чем унылого и жалкого.

– Хорошо, когда гарантированный «запасной аэродром» есть, да, Сережа? – спросил я себя и пошел домой.

Будь я настоящим пацаном, было бы хуже. А так чего мне? Первый раз чтоли? Но оплеуха прямо вкусная – вот тебе урок, который нужно запомнить как минимум до следующего перерождения: вокруг – живые люди, и им Сережа Ткачев может и не подходить. Глупо – боялся, что Вилку отберут (потому что вот это вот «пока не захочешь уйти» – банальный костыль для совести, такие без приказа не уходят), а в итоге «отобралась» Соечка. Вот уж макнула мордой в лужу так макнула!