– До беременности это всё?

– Это до беременности. Я уже таскал, мы там жили.

– В одной комнате, жили?

– Ну естественно. Потому что тёща – она со своим этим мужем Вадимом не жила. Он от неё ушел к тому времени и сына их общего забрал. Я был единственный мужчина. Тёща, бабка – мать тёщи, Таня и я. Женщинам надо помогать. Так я думал.

– О чём думала тёща, непонятно. – Молчун с соответствующим выражением лица в недоумении развёл руками.

– Тёща, царствие ей небесное, была очень странным человеком. Она была помешана, вот реально помешана на богатстве! Причём у неё богатство выражалось только в трёх позициях: ковры, золото, хрусталь. У неё просто было… «несметное богатство» – везде ковры, везде хрусталь, и куча золота где-то спрятана – она показывала… Мы там жили, готовились к свадьбе – документы надо было собрать. Потому что тогда заключить брак между несовершеннолетними можно было только по особому распоряжению Мосгорисполкома, на веских основаниях, которыми являлась беременность. Пока жили, случилась забавная история с оливье. Таня захотела… Им в школе сказали, или где-то она вычитала, или мать сказала, что надо научиться готовить оливье, потому что все мужики его любят. И она нафигачила оливье целый тазик. И то ли она туда что-то положила не то, то ли… ну не знаю. И заставила меня съесть. А так как я её очень сильно любил – я съел весь тазик, и потом всю ночь обнимал унитаз. И с тех пор я оливье – даже до сих пор – не очень люблю. Сколько лет прошло… А когда стало известно, что Таня беременна, почему-то включился отчим. И получилось как? Я в один прекрасный день узнал, что по Варшавскому шоссе, в районе Подольска, есть клубничные поля. Если собираешь десять ящиков – один ящик тебе. Мы поехали с товарищем, на моём мотоцикле с коляской. Реально весь день горбатились под пялящим солнцем, и целую коляску набрали клубники. И я такой счастливый приезжаю, привожу эту клубнику, раздеваюсь, прохожу в комнату, где мы с Таней жили. Таня лежит на кровати, плачет под одеялом. Я ей: «Милая, любимая, что случилось?» – Она, сквозь рыдания: «Меня… к врачу возили…» Я говорю: «И что?» – А она говорит: «Сделали аборт». Я-то не понимаю, на каком месяце можно аборт делать, да? И она мне объяснила, что утром приехал отчим, её насильно запихнули в машину, она ничего не смогла сделать, привезли к врачу, и дальше ничего не помнит. Когда очнулась, сказали: «Всё, ребенка у тебя больше нет, живи, девочка, как жила раньше». Ну и я захожу на кухню, а там эта рожа ухмыляющаяся. Встаёт, идёт мне навстречу, а у меня в руках шлем «интеграл»[18]. Он: «Ну что, щенок, взрослой жизни захотел?» – Ну тут я ему и зарядил шлемом. Он упал, ногами дрыгает, кровь хлещет – я ему прямо в переносицу попал. Ну и я, конечно, в слезах, в соплях, надел ботинки, куртку, шлем и домой. Позвонил Тане, она сказала: «Не звони мне больше» и бросила трубку. Я, соответственно… Уже не помню… Сейчас бы я, наверное, в запой ушёл, а тогда как бы… Всё плохо у меня было в жизни. Ну и всё, и как бы… Пару месяцев мы не виделись, не слышались, не перезванивались и ничего. Ну и вдруг звонок телефонный. Я поднимаю трубку, там Таня:

– Привет.

– Привет.

– Что делаешь?

– Ничего не делаю.

– Давай увидимся, надо поговорить.

– Ну тебе надо, ты и приезжай.

– Я сейчас приеду.

И она приехала.

– Ты знаешь, – говорит, – я тебя обманула.

– Как – обманула? – Я-то в шоке, естественно!

– Ничего не было. Да, меня затолкали в машину, да, меня привезли к доктору. Доктор посмотрел и сказал, что ничего уже сделать нельзя, уже поздно.

Ну и… Моему счастью не было предела. Но жить мы уже решили у меня. Хотя нет, мы туда-сюда ездили. Какое-то время жили у тёщи, но там я не очень хотел появляться, потому что как-то было морально… Ну, в общем, всё уже улеглось, уже все точки над «и» расставлены, всем всё понятно – женимся. Я счастлив – я скоро буду молодым отцом! Ну и что, что скоро в армию! Работа и шарага так же и продолжались… В конце концов мы получили эту заветную бумажку, где было написано, что нам разрешается вступить в брак. А расписывались мы во Дворце бракосочетаний, который находится на Ленинградском проспекте. Уж не знаю, почему именно там. И тут накануне Таня по каким-то причинам осталась у мамы, а у меня по каким-то причинам не было дома родителей, и ко мне приехал товарищ. Когда я учился в школе, там был класс спортсменов-дзюдоистов. И в нём был парень, Илья Зотов, а у него был брат Витя Зотов. И вот мы с этим Витей через его младшего брата каким-то образом сдружились. Но эта дружба приводила только к фарцовке. Потому что на заводе я ни фига не работал толком, не зарабатывал. Мне в зарплату могли выдать три рубля, пять рублей, семь рублей… А у Вити был какой-то портной подпольный, который «под фирму»