- Ну что ж, приступим к знакомству, - пригубив вино из серебряного бокала на высокой витой ножке, заговорил старик. - Сыновья мои, это - Реджинальд де Грасси, наш дальний… - ундер сделал паузу, - очень дальний родственник. Для простоты, я зову его племянником. Не так давно мальчик стал круглой сиротой и я, прознав о том, решил взять его к себе в обучение.

При слове «мальчик» мой сосед, худощавый шатен с руками музыканта, хмыкнул и покосился в мою сторону. Взгляд его упал на жабо, так зазывно вздымающееся на моей выдающейся груди. Ни дать, ни взять горка взбитых сливок над двумя шариками персикового мороженого.

Однако, реакция была понята и простительна. Не обратить внимания на подобный натюрморт - задача близкая к невыполнимой. Есть что-то магнетическое в большой женской груди. Имеется у меня парочка приятельниц с внушительным бюстом, так стоит им только упаковать свои сокровища в нечто оборудованное декольте, как я и сама, буквально против воли, то и дело начинаю таращиться туда, куда вроде бы положено смотреть только мужчинам. Что уж говорить о нормальном гетеросексуальном представителе сильного пола?

- Для начала, Реджинальд, познакомься с остальными моими сыновьями. Рядом с тобой сидит Каспар, он от моей второй жены Леониды. Каспар служит в том же ведомстве, что и Рэт, но в другом подразделении. – Для выжившего из ума параноика, ундер излагал свои мысли складно и последовательно. – Каспар займется твоим умственным образованием.

Каспар в очередной раз хмыкнул, на этот раз несколько наигранно, как бы давая понять всем собравшимся, что ничего нелепее в своей жизни не слышал. Он довольно долго таращился на меня поверх своего бокала, в итоге взгляды наши встретились, и я подивилась, какого глубокого аквамаринового цвета оказались его глаза.

- Напротив тебя, первый от края - Ланзо.

Плечистый, с грубым скуластым лицом Ланзо больше всего напоминал туповатого головореза. Однако взгляд его холодных, цвета закаленной стали глаз выдавал ум и расчетливость. А жгуче черные, схваченные на затылке в простой хвост волосы, добавляли яркости его в общем-то довольно невзрачной внешности.

- Ланзо будет учить тебя фехтованию.

Теперь уже поперхнулась я, украсив свое жабо россыпью ярких винных капель.

- Извините. Не в то горло попало, – чувствуя себя крайне неловко, промямлила я. – Всю жизнь мечтала фехтовать…

- Рядом с Ланзо - Хейден. Хейден у нас самый красивый, потому что пошел в свою матушку Миорику, мою четвертую жену. Ее портреты в великом множестве ты можешь увидеть в крытой галерее восточного крыла. Прекрасная была женщина. Небольшого ума, но редкой красоты. Набожная и послушная. Очень родовитая. Седьмая в очереди на корону, так что Хейден практически принц.

Все за столом, исключая Хейдена и меня, издевательски рассмеялись. Стало очевидным, что шутка эта бородатая и весьма злая.

Я не решилась разглядывать объект столь неуклюжей насмешки в открытую, однако даже мимолетные взгляды подтверждали слова ундера о редкой красоте его четвертого сына. Светлокожий и худощавый, с точно выбеленными, завораживающими холодным сиянием волосами, Хэйден казался белой вороной среди своих темноволосых братьев.

Он смотрел на меня в спокойной невозмутимости, одновременно и пугая, и завораживая блеском практически желтых глаз. Их удивительный цвет только подчеркивал рыжеватый ободок вокруг радужки, рождая ассоциации с кем-то хищным, то ли волком, то ли тигром, то ли еще какой дикой тварью, способной в два счета расквитаться с обидчиком. Несколько приглушая флер совершенства, окружающий мужчину, через всю левую половину лица тянулся тонкий, едва заметный шрам. Он пересекал безупречно изогнутую бровь, неуловимым образом превращая ангелоподобный лик в красивую, но зловещую маску.