3. 2. Девочка-мальчик

глава вторая

ДЕВОЧКА-МАЛЬЧИК

И Богу не свечка, и черту не кочерга.

Народная пословица.

Стоило мне обосноваться на новом месте, более всего прочего меня озаботил ответ на один-единственный вопрос: «Где здесь кормят?» Учитывая, что мои лишние килограммы возникли отнюдь не по вине страшного проклятия какой-нибудь завистливой ведьмы, а в результате старого недоброго обжорства, давняя вредная привычка, не давая поблажек на экстремальность текущих событий, громко требовала вкусно жрать и сладко пить. Причем немедленно.

Я как могла сражалась с этим ненасытным демоном чревоугодия, но, честно говоря, сия эпическая битва была давно проиграна.

Аппетит рос пропорционально завладевшей мною тревоге. Особенно после недавно пережитого не иначе как чудом допроса, окончившегося весьма внезапно и с совершенно непонятным итогом.

Немало заявившему о себе во все горло «инстинкту саранчи» способствовала и вгоняющая в состояние вялого невроза комната, в которой меня поселили на правах бедного родственника.

Справедливости ради следует сказать, что апартаменты вовсе не походили на пресловутую каморку Золушки и вполне могли считаться роскошными. Однако, как и все в особняке, роскошь эта не столько радовала, сколько угнетала. Особенно выбивали из колеи темно синие полосатые обои с рябящим золотисто-бордовым узором. Того же оттенка бордо тяжеловесные портьеры на окнах с бахромой и кистями, темные ковры на полах и массивная лакированная мебель выглядели старомодно и тяжеловесно. Комната производила впечатление чего-то мрачного, стылого и загроможденного.

Единственное, что радовало, так это вид из окна. Зеленые лабиринты с живописными куртинами пестрых круглых клумб. Стройные аллеи обширного парка и небольшое озеро, по глади которого, точно черные каравеллы, скользили, чем-то напоминающие земных лебедей, птицы.

Раздвинув посильнее портьеры и впустив в комнату немного солнечного света, я принялась обследовать свои новые владения.

Набор мебели стандартный для особняков подобного типа: кровать под балдахином, каминная группа, напольное зеркало, бюро, парочка помпезных оттоманок и совершенно чудовищных размеров гардероб, по форме и декоративной резьбе напоминающий склеп вампира-эстета. Гардероб оказался пуст. Пристроив в него свой пуховик, я притворила отлично пригнанные дверцы.

- Ваша новая одежда, сударь, – раздалось за моей спиной, и я испугано вздрогнула, оборачиваясь на приятный женский голос.

На пороге комнаты стояла очередная красавица в платье прислуги.

- Вы так тихо подкрались, – попеняла я.

- Простите, сударь, – подозрительно монотонно извинилась девушка. – Ваша одежда. Хозяин желает, чтобы вы переоделись.

Я заинтриговано покосилась на ворох старомодных тряпок. Очевидно, мне принесли далеко не платье с кринолином. Надеюсь, хоть с размером не промахнулись.

- Как только вы переоденетесь, я провожу вас в столовую.

В процессе примерки оправдались худшие из моих опасений. Во-первых, все вещи, исключая белые чулки и сорочку с красным кантом незатейливого кружева на манжетах, были самого траурного в мире черного цвета. Во-вторых, узкие, чуть ниже колена штаны шились явно на плоскую мужскую задницу и вмещать мои нижние «далеко-не-девяносто», как я их ни уговаривала, не желали. Хорошо еще, к ним прилагался широкий матерчатый пояс, который и спас положение. Жилет застегнулся с десятой попытки и только после того, как я подняла свою грудь чуть ли не к подбородку, став при этом похожей на разбитную подавальщицу в средневековом трактире. Камзол жал в пройме и был узок в рукавах. Пышное жабо, которое прилагалось к сорочке, еще больше подчеркивало карикатурно выпирающую грудь. Но самое большое разочарование заключалось в высоких, по колено сапогах, которые оказались велики размера на четыре.