А ведь Себастьян по-настоящему обрадовался и с неподдельным интересом принялся перелистывать тонкую зеленоватую книжечку, пахнущую типографской краской.

– Вот это событие! Поздравляю! Брюсову уже отправили? Ну, почитайте же что-нибудь. Лиля, вы не будете возражать?

– С удовольствием послушаю, – ответила она и улыбнулась.

Как он сразу не оценил её низкий влекущий голос?

– Да я не готов… – отнекивался Николай.

Тогда она попросила:

– Ну, пожалуйста!

И он решился:

Я конквистадор в панцире железном,

Я весело преследую звезду,

Я прохожу по пропастям и безднам

И отдыхаю в радостном саду.

В горле першило, хотелось откашляться. Но он не стал – так и читал сдавленным, чуть надтреснутым голосом. Волновался, конечно. Но виду не подавал: вертел в руках любимую безделушку – змейку из голубого бисера, которую всегда носил с собой в качестве талисмана.

Лиля слушала стихи с непривычным для Николая вниманием, и глаза её сияли. Себастьян же, умело пользуясь моментом, писал портрет.

– Восхитительные стихи, – произнесла Лиля, когда Николай закончил чтение. – Сколько в них мужества и силы! А ещё – воли к жизни…

И о, чудо: на некоторое время Николай отвлёкся от мрачных мыслей. А потом они с Себастьяном пошли восторженную девушку провожать. Заметив, что Лиля слегка прихрамывает, Николай даже проникся к ней искренним участием. Но это чувство вдруг показалось ему каким-то липким, приторным. Тьфу, достоевщина, – отмахнулся он, вспомнив Хромоножку из «Бесов».