Таким образом, с одной стороны, самозащита и способы обеспечения исполнения обязательства соотносятся как явления одного порядка в виде обеспечительных мер гражданского права, а с другой – самозащита может являться элементом обеспечительного правоотношения в широком смысле, «ответственным» за реализацию обеспечительного механизма данного правоотношения. Рассмотренные нами особенности соотношения самозащиты гражданских прав со взаимосвязанными институтами гражданского права позволяют сделать вывод о самостоятельной роли самозащиты в гражданском праве, что является еще одним аргументом в пользу ее признания обособленным субинститутом гражданского права и полноценной формой защиты гражданских прав. Как правовое средство самозащита не исчерпывается одной функцией, являясь средством охраны, обеспечения гражданских прав, пресечения нарушений, восстановления права либо компенсации его ценности за счет нарушителя. Она отграничивается от монофункциональных правовых средств, направленных на реализацию какой-либо из вышеуказанных задач, по цели применения.

Как отмечалось выше, вопрос о происхождении самозащиты в отечественной цивилистике остается малоисследованным. Единственным специальным исследованием в данной области долгое время оставалась вышедшая в 1929 г. работа A. M. Винавера «На грани уголовной и гражданской неправды»[307], которая ввиду небольшого объема (20 страниц) дает лишь общие сведения по истории самозащиты. До некоторой степени на историю самозащиты в древнеримском праве проливают свет работы С. А. Муромцева и И. Б. Новицкого, хотя и они не претендуют на безусловную полноту. В современных работах развернутые сведения о происхождении самозащиты встречаются редко, и они не всегда точны (например, в диссертации О. П. Зиновьевой)[308]. Будет ошибкой считать, что описанная проблема актуальна исключительно для историков права. Дело в том, что неполнота и «дискретность» знаний о генезисе самостоятельной защиты прав значительно искажают современную научную картину. Возможно, поэтому научная дискуссия о природе самозащиты в отсутствие новых аргументов утратила остроту и рискует перерасти в схоластический спор о том, считать ли способами самозащиты удержание, меры оперативного воздействия и т. д. Представляется плодотворным применить новый подход, лежащий вне плоскости дискуссии: осуществить поиск ответа на вопрос о природе самозащиты в истории этого института, а после – в его современном правовом регулировании в России и за рубежом.

Настоящее исследование, наряду с другими нашими публикациями[309], имеет целью сформировать цельную и последовательную картину эволюции самозащиты гражданских прав, восполнить пробелы и неточности в ее истории и историографии.

Исследование истоков самозащиты в гражданском праве, изучение прообразов самозащиты в обычаях родового быта убедительно доказывают, что ряд способов самозащиты ведет свое происхождение из самоуправных действий, а некоторые из них (самопомощь) и в настоящее время находятся на грани правомерных и противоправных действий. Такое родство представляется неслучайным. Природой в человека заложен инстинкт самосохранения, и самозащита является его естественной потребностью, которая не может зависеть от усмотрения законодателя и текущего состояния позитивного права. Поэтому право на самозащиту, наряду с правом на жизнь и свободу, принадлежит к числу естественных и неотчуждаемых прав человека и гражданина. Философы и юристы на протяжении всей истории человечества, начиная с античных времен и заканчивая недавними исследованиями