Отклонения от классического анализа проявляются не столько в форме терапии, сколько в ее направленности. Архетипическая психология рассматривает психотерапию, как, впрочем, и психопатологию, как разыгрывание фантазии. Вместо назначения и применения той или иной предписывающей формы лечения патологии она подвергает самопроверке терапевтическую фантазию (чтобы психотерапия не закрепляла определенной патологии, порождающей психотерапию и порождаемой, в свою очередь, одним из видов конкретной психотерапии). «Архетипическая психология стремится напомнить психотерапии о ее собственных представлениях о себе и освободить ее бессознательное от вытеснения» (там же, с. 99).

Архетипическая психотерапия в этом смысле, по мнению Хиллмана, может считаться «образоцентрической». Большое место в ней занимает активное воображение. «Фигуры воображения составляют предмет непосредственного восприятия и взаимодействия. С ними беседуют, совершают действия, им придают пластическое выражение. Они не рассматриваются лишь как внутренние проекции и компоненты личности. К ним относятся с таким же уважением и почтением, как и к независимым существам. В качестве предмета воображения они воспринимаются серьезно, хотя и не буквально. Как и в случае неоплатонических дэймонов (daimones) и ангелов в понимании Корбина, их “промежуточная” реальность не имеет ни физической, ни метафизической природы. И тем не менее они “так же реальны, как реальны вы сами в качестве психической сущности”» (Jung, C. W., vol. 14, par. 753).

В последнее время образоцентрическая психотерапия, как считает Хиллман, «проникает в мир объектов чувственного восприятия и привычных форм – здания, бюрократические системы, бытовой язык, транспорт, городская среда, пища, образование. Ее проект или программа ставит перед собой честолюбивую задачу – выздоровление души мира (anima mundi) на основе рассмотрения мирового облика с эстетической точки зрения. Проект предусматривает вынесение психотерапии за рамки частной беседы двух лиц и берет на себя более масштабную задачу – сформировать новый образ общества, в котором живет пациент. Такое представление о психотерапии стремится воплотить в реальной жизни поэтическую основу сознательной психики как имагинативную, эстетическую ответную реакцию. В тех случаях, когда окружающая среда рассматривается как образная, каждый человек реагирует на нее более психологически, распространяя тем самым понятие “психологического” на эстетическое, а само понятие психотерапии, ограниченной временем приема в кабинете врача, на непрерывную деятельность воображения дома, на улице, во время приема пищи и просмотра телевизора» (Хиллман, 1996, с. 102).

Хиллман полагает, что психологию нельзя рассматривать в отрыве от литературы, искусства, философии, политики, религии, естественных наук и повседневных событий, происходящих на улице.

Психология, как об этом говорит само название науки, должна заниматься психикой, душой, причем не только душой человечества, но и душой, лежащей в основе всего, что имеет свою значимость.

Поэтому, по мнению Хиллмана, психологию следует считать фундаментальной и даже высшей дисциплиной, поскольку «психическое первично и должно проявляться в любом начинании человека» (Hillman, 1975b, p. 130).

Однако конечная цель психологии состоит не в получении ответов на вопросы и не в решении проблем, а в углублении переживания нами самих проблем. По Хиллману, классические проблемы: интеллект – тело, природа – воспитание, свобода воли и детерминированность – весьма спорны и могут быть решены только в контексте конкретной системы мышления (Hillman, 1975b, p. 148).