Караул! Значит, и сегодня никто никуда не улетит!

Близился полдень, а туман, казалось, и не думал рассеиваться. Он лишь слегка, метров на десять-пятнадцать, поднялся от земли и завис белой непроглядной пеленой. Только иногда, и то очень ненадолго, прорывался, пробивался сквозь эту пелену к сырой земле весёлый, вселявший надежду на лучшее тоненький солнечный лучик.

– Ветра бы! – разговаривали между собой изнывавшие от ожидания «дембеля». – Сразу б разогнал туман!

Но ветра не было.

Побродив бесцельно по оживлённому пересыльному пункту, ребята собрались в палатке. Молча устроились по своим местам. Кто-то лежал, кто-то сидел. Иногда выходили покурить, а чаще курили прямо здесь. Не хотелось никого ни видеть, ни слышать. Тягостное томление охватило их физически крепкие тела. И всё же за два года привыкшие к строгому распорядку дня организмы в положенное время потребовали пищи.

– Что-то сосёт под ложечкой, – озвучил Санька то, о чём в последние полчаса думали все.

– Давайте обедать, – наперебой согласились товарищи. – Ваня ведь купил консервы, тушёнку, булочек, лимонада. Наесться хватит.

Только Вовка смолчал. Немного подумав, спросил:

– Деньги все истратил?

– Ну да, – подтвердил Ваня. – На еду всё ушло. Да две пачки сигарет взял. Курить почти у всех кончилось. Вот! – вытащив из пакета сигареты, он продемонстрировал их ребятам.

– Я что думаю, – снова взял слово Вовка. – Может, попробуем сходить на обед в столовую? А то, что у нас есть, будет на ужин и завтрак.

– Верно, – угрюмо согласились парни, будто только поняв, что и сегодня улететь в Союз не удастся.

– А может, всё-таки к вечеру улетим? – не желая сдаваться, предположил Серёга.

– Если что, то продукты в поезде съедим, – деловито заключил Вовка.

Хотелось бы надеяться и верить!

Первыми в столовую пошли Серёга, Ваня, Игорь и Славик. Санька и Вовка остались охранять чемоданы.

Ребята возвратились не скоро – молчаливые, настороженные, злые. На Санькин вопрос: «Ну как там?» – ответа не дал никто. Только молча расселись по нарам, завздыхали, отстранённо шаря взглядами по тонким стенкам палатки. Правда, Игорь запоздало буркнул:

– Сходите – узнаете.

Санька и Вовка поднялись и решительно пошли на улицу.

Толпа. Везде, куда ни глянет глаз, серая, однообразная толпа. Хотя нет, если хорошенько присмотреться, далеко не однообразная.

Там кучкуются гордые грузины, чуть поодаль – многочисленные азиаты: узбеки, таджики, туркмены, каракалпаки.

Дальше сборище надменных, высокорослых прибалтов: эстонцы, латвийцы, литовцы. Разговаривают каждый на своём языке, но друг дружку понимают. Звуки гортанные, и поэтому кажется, какие-то угловатые. Дом из них можно построить.

Ещё дальше – туда-сюда по пересылке кружат весёлые молдаване.

Слева, вдалеке – большое скопление армян. На своём лопочут, что-то живо обсуждают, руками машут.

Справа, через плац, в кругу стоят азербайджанцы. Разговаривают негромко. Изредка бросают в сторону армян полные ненависти взгляды. Чего это они? Ведь в Советском Союзе все народы – братские!

Особнячком – деловитые, сытые киргизы. Им хорошо, потому что у них в столовой связи.

Поодаль – самая внушительная толпа. Там большинство ребят с Украины, русские. В их центре сидят на чемоданах несколько одесситов, травят анекдоты. Иногда все весело хохочут. Кажется, забыли о том, что из-за отсутствия самолётов настроение должно быть мрачным. Но нет, это только кажется. Не забыли. Смеются, а некоторые нет-нет да и бросают взгляды на потянувшийся теперь какими-то волнистыми клубами сизый туман. Нет ли просвета? Не гудит ли там – в мутной вышине – такой желанный самолёт? Нет, не гудит. Тихо там. Тихо!