– Подожди немного, не уходи. – Я уже взялась за ручку двери, он смотрит умоляюще. От радости у меня перехватывает дыхание.

– Не могу. Меня ждут и мама и бабушка, – как будто откуда-то издалека доносится до меня мой собственный голос. – Они беспокоятся. – Стоило только мне произнести эти слова, послышались приближающиеся шаги, дверь подъезда распахнулась и на пороге показалась мама.

– Девочка моя, пора домой. Уже очень поздно. Может, ты нас познакомишь? – Мама с любопытством посмотрела на Юрия.

Мне восемнадцать

– Да, мам, познакомься – это Юрий. Он учился в моей школе. Закончил двумя годами раньше. Встретились случайно, в клубе. А это моя мама, Лидия Алексеевна.

– Может, подниметесь в квартиру? Здесь темно и холодно. Я угощу вас чаем. – В голосе мамы звучит тщательно скрываемая тревога.

– Спасибо, Лидия Алексеевна. Вы правы, уже поздно. Я ухожу.

Наступило неловкое молчание.

– Хорошо, прощайтесь, но не долго. – Мамины шаги растворились в тишине. А мы еще долго стояли, взявшись за руки, не в силах проститься. Говорили ни о чем. Молчали, глядя друг другу в глаза. Потом опять говорили. А время бежало. Неумолимо приближался рассвет. Мама из окна своей комнаты, а бабушка из окна кухни наблюдали за нами. Нам это было хорошо видно. Но кто-то правильно заметил: «…влюбленные никогда не жили на этой грешной земле. Даже тогда, когда вам кажется, что вы ступаете за ними вслед, разговариваете с ними, смотрите им в глаза и держите их за руку, – вы глубоко ошибаетесь. Они, пребывая здесь, все же существуют в ином измерении.» И это – истина.

В этом году весна пришла рано. Еще вчера метель хозяйничала в аллее: упрямо заметала наши следы, наградила фонари снежными колпачками, неугомонно трепала оголенные сучья деревьев, на разлапистых ветвях елей по-хозяйски разложила свои дары. С завидным трудолюбием преобразила наш двор и крыльцо, накинув чистый белый плед, сотканный из снежинок. Досталось и фонарю у крыльца, долго и монотонно раскачивала бедолагу из стороны в сторону. А сегодня с утра яркое, по-весеннему теплое солнце разбудило ручьи. Те, переливаясь кристальной свежестью, дружно, весело, шумно куда- то спеша, затопили тропинки в лесу; разлились по аллее и двору. Сугробы, вмиг постарев, съежились и потускнели. Воробьи и голуби, радуясь теплу, принялись бесстрашно плескаться в лужах, прихорашиваться, начищая перышки и клювы.

Я в спортивном зале кручу педали велосипеда. Наблюдаю, как за окном звонкая капель, переливаясь на солнце, отбивает дробь. Да время от времени с глухим шорохом с крыши сползает очередная порция подтаявшего снега, на мгновение наполняя комнату сумраком.

Мы опять одни в этом огромном доме. Дети, забрав внуков, разъехались еще в начале осени. После их отъезда дом погрузился в дрему. Долгие зимние вечера коротали вчетвером у камина. Слушали музыку, читали книги, наслаждались кулинарными шедеврами Надежды и только по четвергам, как обычно, принимали друзей.

Весна, заполнив комнаты ярким светом и щебетом птиц, прогнала сонливость.

На семейном совете было решено, как только сойдет снег, создать еще один сад. Заранее купили саженцы липы и дуба и, рассадив их в огромные горшки, отнесли на чердак. Прохладный, полупустой, заполненный солнечным светом чердак вполне подходил для новоселов.

– Как ты? – В комнату заглянул супруг. – Все уже в столовой. Ждем тебя.

– Бегу, бегу… – Я, кажется, увлеклась. Спешно сползаю с велосипеда и следую за мужем.

Плотно позавтракав, принимаемся за работу. Мужчины, натянув высокие сапоги и куртки, вооружились лестницей, пилой и лопатой и отправились в сад. А мы с Надеждой, перемыв посуду и приведя кухню в порядок, принялись мыть окна.