Иланов остановился, вновь повернулся ко мне, сложил руки и нахмурившись посмотрев на меня, наконец-то решил открыться:

– Я не знаю…

Слышать такое от него было шоком для меня. Человек, который наказал и придал суду ни одного подонка в этом городе, вдруг говорит такое. Самодур всегда имел цель, в которую нужно запустить стрелу или сломать парочку костей, например. Да, много раз он спотыкался, но рано или поздно, поражал свою цель, как бы тяжело не было.

– Жена Никиты говорила, что ее муж погиб из-за появления Самодура, – продолжил, наверное, самый близкий друг, который у меня когда-либо был.

– Боже, прошу тебя… Ты же знаешь, что это неправда.

– Правда! – возразил он. – Это правда. Именно Самодур привел в наш город, наемных убийц. Это Кари Сюй повесила на меня мишень. Если бы Самодур не влез в разборку братьев Арутюнянов, то их конфликт никогда бы не затронул Красный Острог так масштабно. Если бы не Самодур, коты никогда бы не появились в этом городе, а моя семья и друзья не прятались сейчас в десятках километров от своего родного дома в ужасе и страхе.

– Ты этого не знаешь, – отметила я. – Даже если и так, какая разница? Оглянись и вспомни, сколько хорошего ты сделал.

– Это могли сделать и другие… – обреченно ответил линчеватель.

– Ты про прогнившую изнутри полицию? Или может агентов Иерархии, которых выключили и удалили, как не нужную программу, всего лишь за двадцать четыре часа? – Рома ничего не ответил. А я, медленным шагом пошла до него, продолжая мысль. – Да, твой враг тебя опережает, может и превосходит, но тоже было и с Тиграном. Сколько времени тебе потребовалось, чтобы остановить его или Доктора? Ты не сдавался тогда и не можешь сдаться сейчас.

– Тогда Самодур знал, за что сражается… – промолвил Иланов. – Теперь не знаю… В одиночку на поле боя тяжело.

– Ты не один.

– Я считаю иначе, – на секунду мне показалось, что он посмотрел на меня влюбленными глазами. – Граждане, полиция, даже Иерархия видят во мне только угрозу.

– Я по-прежнему с тобой, – с полной уверенностью заявила я.

Впервые за долгое время, Роман улыбнулся.

– Нет. Теперь ты с Птицей, – опечалено ответил защитник Острога, продолжая скрывать свою грусть под фальшивой улыбкой.

– Ты сам так решил. Помнишь? – спросила я, продолжая подходить все ближе и ближе к товарищу. – Я уважаю все, что делает Самодур; ценю его труд. Но любила я на тот момент не его, а тебя! И я не могу ждать тебя вечно, переживая каждую ночь за то, чтобы случившееся с тобой у бара «Сибирская Пальма» не повторилось вновь. Я так не могу.

– Тогда ты должна меня понять. Возможно, для меня – это единственный шанс, начать жизнь с чистого листа. Без Самодура, котов и всего прочего.

Я еле сдерживала слезы от всей напряженности, которая каждую секунду усиливалась, а его взгляд был замаскирован под маской обычного улыбчивого парня, который, как всегда, надеется на удачу, нежели на свои собственные силы. Чтобы Рома не увидел мои слезы, пришлось обнять его и крепко прижать к себе.

– Вроде взрослый парень, а мыслишь, как ребенок! – сквозь слезы, с острила я, посмотрев в глаза собеседника.

– Не так давно я переступил порог несовершеннолетия, так что мне простительно, – с улыбкой ответил Иланов. – Я посеял в Красном Остроге хаос. Это мой долг. Я должен остановить все это.

Роман поцеловал меня в лоб и улыбнувшись, будто в последний раз, попрощался. Что-то мне подсказывало, что ментально человек, стоявший передо мной, сдался, и вовсе не надеялся вернуться обратно. И все из-за них… Людей, не способных иметь свое собственное мнение в этом обществе. Людей, привыкших жить в страхе.