Сами мы не местные Юлия Жукова (kikimorra)

1. Глава 1 В которой акклиматизация идёт с переменным успехом

ИзмемуаровХотон-хон

Вначалебылодвоебогов — какниудивительно, мужчинаиженщина. Удивительното, чтопромужчинутакмалоизвестно. Вотпроженщинувсевамрасскажутсбольшимудовольствием: еёзвалиУкун-Танив, апотомсталивежливоназыватьУкун-Тингир (хотячтозначатобаимениичемвтороевежливеепервого — этознание, доступноетолькоСтарейшинам). Онаносилапричёскуизчетырёхкос, обожаларыбуибылаисключительнокрасива. Жилаона, понятноедело, надалёкойЗемле (по-муданжскионатакибудет«Даль») ипотомубылабледнаяикудрявая, каквсеземляне.

Сбогом-мужчинойжетворятсякакие-точудеса. Называютегообычнопросто«старыйбог», причёмдляэтогоиспользуютсовременныеслова, аиногдадажемолодёжныйжаргон, что-товроде«заплесневелыйпредок». Старейшины, поидее, знаюткакое-тоболееуважительноеимяэтогоперсонажа, нонизачтонеделятсяимспростымилюдьми. Жилонтоженепонятногде — моталсяпоВселеннойбезопределённойцели. Далее, внешностьпраотцаивовсезагадочна. Оченьмалолегенд, вкоторыхонбылбыописанхотябыпохожимначеловека. Чащевсегоэтодраконилизмейвперьях, хотяможетбытьволк, леопард, всеверныхрайонахбарс, наюгескореешакал. Нодажекогдаонпредстаётвчеловеческомобличье, товсеравносохраняетзвериныечерты — хвост, когти, клыки, рога, крылья, мехиличешуюналицеируках. Частотакжеговорится, чтоонбыл (иостаётся, ибопонынездравствует) настоящимвеликаном. Послеэтогообычновсепринимаютсядружножалетьбогиню-мать.

Итак, этинастолькоразныесуществавсеженашлиобщийязыкивступиливбрачныйсоюз, одобренныйсамимистихиями. Исошлисьонинабрачномложе, ипородилибесчисленноемножествосамыхразномастныхдетей, которыхтеперьжителиМудангаиназываютбогами. Любопытно, правда, чтовсеэтидетигораздобольшепохожинаотца, чемнамать, тоестьсовсемнебелыеинекудрявые, хотяидовольнокрасивые, ноглавное, каждыйизнихнапоминаеткакого-нибудьзверя, птицуилигада, авотрыбообразныхбоговсовсемнет.

Укун-Танивотродовстрашноусталаизакатиласвоемумужутакойскандал, чтозвездытряслись. Апотомхлопнуладверьюнебесногошатра (некоторыекнижникисчитают, чтоонапростозадела«поющийветер», висевшийнадпорогом) иулетелаксебенаЗемлю. Отвсехэтихсотрясенийподняласьпыль, иеёскаталоветромвшарик, которыйиестьпланетаМуданг.

Старыйбогвздохнул, почесалкогтистойлапойперьянаголове, даисталвыдумывать, какимибыподаркамизаманитьобратнорасстроеннуюподругу. Азаодно — чтоделатьсполчищаминоворождённыхдетей, которыхонаинеподумалавзятьссобой? Чтобыстимулироватьмыслительныйпроцесс, онвзялтотшарикпылиисталегокататьвруках, датакплотноскатал, чтовнутривсесплющилосьипыльсталадрагоценнойплатиной. Ачтобывыровнятьповерхность, старыйбогпоплевалнаруки, отсюданапланетевозниквеликийокеанГэй. ПовесилбогполучившуюсяигрушкупосредиВселеннойипринялсяеёвсяческиукрашать. Заслалтудасвоихмладенцевинаказалимсделатьизподручныхматериаловвсякуюзеленьиживность. Покаонибылизаняты, старыйбогрешилотдохнуть, встретилсясдрузьями, даивыпиллишнего. Акогдаочнулся, смотрит — апоегошарикубродяткакие-тодвуногиесущества, вроденадетейпохожи, аннесовсем, иотженычто-товнихесть, нотоженемного, инанегосамоготолькоотдельнымичертамипохожи. Чудеса, даитолько.

Сдругойстороны, подумалстарыйбог, чемжеещёзаворожитьсупругу, какнечудесами? Взялонаккуратнопарочкузагадочныхсуществипослалейчерезтуннель, дескать, возвращайся, смотри, какиеуменятутштукиесть.

Укун-Танивчеловечковполучила, осмотрела, наморщиланосикирешилаихоблагородить. Наделилаихсвоейкрасотойисилой, открылаимтайныприродыипоселилаусебянаЗемле. Понаблюдаланекотороевремя, каконипривыкаюткновымусловиям. Потомвздохнула, оторваласьотлюбопытногозрелищаиполетелакмужу. Надожебылопоощритьегозатакойлюбопытныйподарок.

Аумужатворитсябедлам. Создалонсебепланету, населилеёвсякимзверьём, выпустилтудасвоихчеловечков, ониходят, бедные, кудаприткнуться, незнают, чемзаняться, непонимают. Жалкоейсталобедныхнесмышлёнышей, ноодариватьихкаксвоихземныхейтоженехотелось, все-такизлиласьещёнамужанемного. Темболеетутещёвсеэтидети, вотпустьоничеловечкамипокровительствуют. Аонадаламуданжцамживительнуювлагуизсвоихгрудей, котораяпролиласьнапланетудождёмиобратиласьвпреснуюводу. Вэтуводупоселилаонасвоихлюбимыхрыбизадумалась, чтобыещётакоесделать, даненарокомвзглянуланамужа. Атотсчастливыйстоит, улыбается, дивитсянановыймир, которыйонивместесотворили. Итакоевлечениееюовладело, чтоникакихсилобижатьсянанегонеосталось. Иотправилисьониснованабрачноеложе, нопреждеУкун-Танивмановениемпрекраснойсвоейдланиосвободилачеловеческихженщинотвсякогоподобноговлечения, чтобыонимоглисохранятьдостоинствоинепрощатьсвоихмужейзаспасибоиулыбку. Правда, совсемуничтожитьвлечениеейнеудалось, ведьникакуюсилунельзявовсеуничтожить. Поэтомустехпорбольшинствомуданжексвободныотпохоти, нозатоужесликакаянесвободна, тоотдуваетсявсюжизньзавсехсвоихсоотечественниц, ивсееймало.

ДальнейшаясудьбаУкун-Танивиеёмужаникомутолкомнеизвестна, дажеСтарейшинычестноразводятруками. Богземлетрясений, онжеИрлик-хон, мангуст-оборотень, однаждынапророчил (вовсякомслучае, некоторыесчитают, чтоэтобылопророчество, анепростопаралишнихчарокнапиру, какдумаютавторитетнейшиеизСтарейшин), чтокогда-товдалёкомбудущемсупружескоеложебоговсовсемизносится, итогдастарыйбогпритащитраздражённуюженунапланету, чтобыздесьеюовладеть, аонабудетупираться, инакаждомеёсуставеоткроетсярот, ионабудетэтимиртамикусаться, какдикийзверь. Ночтослучитсяиз-заэтого — никтонезнает. Толиконецистории, толиновыедети... Какбытамнибыло, большинствоСтарейшиндаженесчитаютэтопророчествонастоящим.

Некоторыеполагают, чтоУкун-Таниврегулярнопосещаетмир, ивэтовремяеёнадоназыватьУкун-Тингир, иначеобидится — иневидатьурожая. Другиеговорят, чтоУкун-Тингир — этодругаябогиня, возможно, сестраилидочьУкун-Танив. Всесогласнытолько, чтоУкун-ТингирнеживётнаМудангевсевремя, априлетаетиногда, вмоментыособойисторическойзначимости, когданадопомочьлюдямсправитьсяскаким-нибудьглобальнымнесчастьемвродепроглоченногосолнца. УИрлик-хона, очевидно, естьвсеоснованияеёнелюбить, онведьещёнеотомстилзараспоротоебрюхо.

Естьиещёодналюбопытнаядетальвобразестарогобога. Средивсехбогов, которыхонрасселилнаМуданге, естьунеголюбимыйсын, самыйумный, хитрыйисмелыйсредивсехбогов. Толын-чун (такегозовут) тожеоборотень, какивсеегосестрыибратья, иобращаетсяонвкрылатогочёрногобарса (насевере) илишакала (наюге). Наэкватореиногдарассказывают, чтовиделиподозрительныхшакаловибарсоввместе — ведьумуданжскихбоговтожеестьдети, ипочемубыимневстречатьсяиногда... Влюбомслучае, муданжцыоченьлюбятрассказыватьдругдругулегенды, историиипростоанекдотыобэтомбоге, причёмсамогоразноготолка, отвозвышенныхпрославленийдополнойпохабщины. ПосколькурассказыоТолын-чунетакпопулярнысредимуданжцев, тодовольночастослучается, чтонаёмникиилидругиемуданжцы, живущиененасвоейпланете, принимаютсярассказыватьонемнавсеобщемлюдямсдругихпланет. Ивэтихрассказахонивсеупорноназываютего«демон», хотяизатрудняютсяобъяснить, почемуименноэтословоизчужойкультурыкажетсяимнаиболеесоответствующим.

* * *

— А ты сам-то как считаешь, одна это богиня или две?

Мы с Азаматом возлежим на подушках в «Лесном демоне» и вяло покусываем копчёные сурчиные лапки. К этому экзотическому мясу я все-таки привыкла, особенно если подавать его мне не целой тушкой, а по кусочкам.

— Я, вслед за Старейшиной Унгуцем, придерживаюсь довольно маргинального мнения, что у богов, особенно у старших богов, вообще нет некой единой сущности. Старый бог потому так по-разному и описан, что он на самом деле не один, а множество существ, объединённых одной личностью. Укун-Танив имеет более определённый облик, потому что у всех примерно одинаковые представления об идеальной женщине. В то время как представления об идеальном мужчине бывают довольно разные. Во всяком случае, у нас и в плане внешности. Так что я думаю, что Укун-Тингир — это некая производная Укун-Танив, хотя по сути они одно.

— Будем считать, что я тебя поняла. — Я звонко чавкаю копчёностью. Здесь это означает высокую похвалу повару, а кто я такая, чтобы обижать нашего гостеприимного хозяина?

С того дня, когда Азамат подтвердил своё право на титул Непобедимого Исполина (пропустим полторы страницы уточняющих его заслуги званий), прошёл почти месяц, а состояние природы и не думало никуда меняться. Впрочем, если учесть продолжительность муданжского года, то неудивительно, что сезоны тут такие неторопливые.

Азамат у меня совсем замотался с этими боевыми учениями. Я уже жалею, что ухватилась тогда за эту идею. Нет, ну одно дело несколько раз в неделю погонять пару десятков парней и объяснить им приёмчик-другой. Но народу собралось столько, что мой дорогой супруг вынужден проводить свои уроки по пять-шесть часов каждый день без выходных, а некоторые особо наглые ещё и на индивидуальные занятия напрашиваются, хотя бы и за деньги. А ведь на тренировке он не может сесть на почётное место и только покрикивать. Ему же надо все самому показать, всех обойти, да не по одному разу... В общем, тяжёлое это дело. С другой стороны, ему настолько льстит внезапное всеобщее внимание, что прекратить или хотя бы сократить уроки он ни за что не хочет.

Да и вообще, я только теперь понимаю, что все время до нашей свадьбы он пребывал в глубочайшей депрессии. Во всяком случае, весь этот месяц энергия из него хлещет так, как раньше мне и не снилось. Он двух минут не может посидеть, чтобы чем-нибудь не заняться. Несмотря на выматывающие уроки борьбы, он успел подновить дом, собрать себе и мне по смешному муданжскому автомобилю, а теперь в бешеную рань, пока я сплю, возится в мастерской с каким-то летательным аппаратом. Бук стоит-пылится в спальне, его уже давно никто не открывал. Хозяин начитался за пятнадцать лет и теперь хочет активной деятельности. Вечером, конечно, в койку падает замертво, но зато никаких дурных снов. Просыпается ещё затемно, я, естественно, тоже вскидываюсь, далее следует бурное и насыщенное исполнение супружеского долга, после чего я остаюсь спать, а он убегает готовить завтрак и мастерить свою авиетку.