Мне захотелось сейчас как можно быстрее покинуть это место.

Я открыл глаза.

Потом решительно встал с кровати.

Охранник оторвался от своего телефона и поднял на меня взгляд.

– О, привет, – сказал он.

– Виделись, – ответил я охране. Теперь в комнате сидел знакомый мне охранник Алексей, который всем представлялся «Лёхой».

– Как спалось? – спросил Лёха. – Говорят, тебя в обмороки кидает?

– Спасибо за заботу, – ответил я. Охранника Лёху я не любил совсем. – Да, обморок был. Лёха, мне надо идти.

– Куда это? – напрягся Лёха.

– У меня талон к стоматологу на 17:30.

Часы на стене сейчас показывали почти пять. Про стоматолога я, конечно же, сочинял на ходу.

– Какой стоматолог, – охранник стал набирать кого-то на мобильном. – Сейчас Пашной придёт, пусть он тебя и отпустит, куда там тебе надо.

– Не понял? Почему отпустит? Я что, задержан? Почему меня кто-то должен отпускать? – я лихорадочно думал о том, что мне делать. – Куда ты там звонишь, давай тогда и я позвоню. – Я достал свой телефон.

– А ты куда позвонишь? – в недоумении уставился на меня охранник.

– В ментовку, пусть приезжают и разбираются, что здесь вообще происходит, – я стал набирать номер.

Охранник опустил свой телефон. На его вызов, кажется, никто не отвечал.

– Дак ты же на работе, – растерянно сказал Лёха.

– Рабочий день у меня заканчивается в 16—30, Лёх, – я ткнул пальцем на стену, где висели часы. – Как смотреть время – разбираешься? Большая стрелочка минуты, маленькая – часы.

Охранник, совершенно очевидно, не понимал, что ему сейчас делать. Я воспользовался его замешательством.

– Пока, Алексей, – сказал я и вышел из помещения.

Хоть я ни разу не был в той подсобке, в которой очутился сейчас, примерно я представлял, где она находится и куда следовало направляться, чтобы выйти.

Я услышал, как заиграл рингтон телефона Лёхи. Очевидно, ему перезванивал майор Пашной.

Я добавил ходу, вышел в коридор. Там сообразил, где лестница.

– Алло, – сказал Лёха трубке.

Лестница, пролёт, ещё лестница, ещё пролёт, коридор, проходная.

Лицо – сделать как можно скучнее.

Кажется, на проходную ещё никто не сообщил. Охранник проходной занят чем-то важным с ручкой и газетой. Отвлёкся на секунду на меня, затем снова углубился в свои дела.

Выход.

У охранника на проходной звенит телефон. Но я, кажется, уже проскочил.

На улице навстречу мне идёт какой-то мужик в очках. Я замечаю, как при виде меня меняется его лицо. Я впервые в жизни, кажется, вижу то, что называется «остолбенел».

– Молодой человек, – говорит мне очкарик. – У вас не найдётся несколько минут на разговор?

Я смотрю на этого очкарика. Это совсем незнакомый мне человек. Извини, дядя, совсем не до тебя сейчас.

Я ничего не отвечаю очкарику, иду к своей машине.

Сигнализация, дверь, замок зажигания, задний ход, развернуться. Четыреста метров до выезда. Двести, сто, будка. Всё, кажется, уже теперь выберусь. Шлагбаум. Ключи, кнопка подъёма шлагбаума – у меня своя. Ну? Давай, открывайся, ну, сучий шлагбаум. Ну? Ну? Из будочки около шлагбаума выходит охранник.

Неа.

Никуда я не выберусь.

Если только не таранить шлагбаум.

Но идея эта дурацкая.

Выглядит шлагбаум не так, чтобы его можно было протаранить. Пешком, бросить машину?

– Здравствуйте, – охранник подошёл и наклонился ко мне в окно. – Давайте без глупостей. Поставьте машину на стоянку, и мы вместе подождем Вячеслава Фёдоровича, он через пару минут будет здесь.

Внезапно справа от моей машины остановился белый Рено. Из Рено вышел тот самый мужик в очках.

В зеркало заднего вида я вижу, как в дверях здания появляется Пашной и направляется к нам.

Похоже, ни пешком, ни на машине я отсюда уже не выберусь.