Осознанное сближение с ним у нас было, когда я уже выросла. Мне было уже чуть больше 20 лет. И я решила познакомиться с ним. На тот момент мне казалось, что если он пройдет мимо меня, то я его даже не узнаю – настолько смутными были воспоминания о нем. Я написала ему письмо. Он ответил. Помню, что я была очень рада этому. Так у нас завязалась переписка. И вскоре он пригласил меня к себе и я, конечно же, поехала. Помню, что я чуть не проехала мимо его станции. Благо, что он замаячил в окне вагона. На тот момент у него уже была седая борода, хотя без нее он выглядел бы намного моложе. Он жил тогда с женщиной. В нашу первую встречу она вела себя идеально и очень мне понравилась. Меня встретили пирогами и шаньгами. Но в следующий раз уже я поняла, что она очень неравнодушна к алкоголю. Она и при мне не удержалась, и, не стесняясь меня нисколько, прилично так выпивала. Наш же папа никогда не был алкоголиком. Да, он мог выпить в компании по праздникам, но не так, чтобы каждый день и постоянно. Я поняла тогда, что жизнь с ней, с этой женщиной была для него тягостной. Было видно, что он не любил и не уважал ее. Многие говорят, что он всю жизнь был однолюбом и никого так и не смог больше полюбить, как нашу маму. Очень печально. Потому как эта любовь никого не сделала счастливым. Он был несчастен по-своему, а мама – по-своему.

Эта женщина уехала от папы, собрав все свои и его вещи и оставив его ни с чем. Когда он вернулся из своего любимого леса, то дом был абсолютно пустым. Вывезли все. Даже папину одежду и обувь. И теперь он у нас так и живет один. Со своей свободой и независимостью. Изредка его навещают ягодники и охотники из города, да соседи. Папу там уважают. Но он так уже привык к своей размеренной и отшельнической жизни, что кажется, что и там в его глуши люди досаждают ему общением. Он у нас какой-то волк – одиночка. Ему хорошо, когда он один. И похоже, что никто ему не нужен, не смотря на то, что он нужен другим. Так уж он у нас устроен.

Сначала родилась желанная Наташа. Потом – желанный Андрюша. Мама очень хотела сыночка. И даже загадала, чтобы был мальчик, похожий на неё. Так и случилось! А потом родились мы с Димой – двойняшки-малыши. Мама поднимала и воспитывала нас одна. Без бабушек и нянюшек. Без других мужчин в доме… Мама никогда больше так и не выходила замуж. И уже потом, когда мы выросли, она говорила, что и подумать даже не могла о том, чтобы у нас мог появиться какой-то другой отец, еще какой-то «дядя», который бы ходил по дому, посапывал бы, и не дай, Бог, еще бы и помыкал нами. Вы можете сказать, что, мол, конечно же, при такой ораве ребятни никто бы и не осмелился посмотреть в мамину сторону, мол, испугался бы. Но скажу вам с уверенностью, что еще как бы и осмелился! И смотрели на маму еще как! Ведь все было при ней – и красота, и ум, и хозяйственность, и интеллигентность… Просто, по всей видимости, она сама пресекала любые отношения.

Главным маминым богатством и ее сокровищем, конечно, были мы. Первенцем, как я уже сказала, была наша Наташа или Наточка, как ласково звала ее мама. Наташенька родилась у нас так же, как и мама, в апреле, но четырьмя днями позже – прямо в день рождения вождя революции – 22 апреля, (1967 года). Она родилась очень крупненькой – целых 5 кг. (Хотя из всех нас самая маленькая сейчас). Мама очень с ней настрадалась в родах и ее долго не выписывали из больницы. Хотя Наташа была готова к выписке уже на 2 или третий день после рождения – такая она у нас родилась здоровенькая да пригоженькая.