– Мария, не искажай имена на западный манер, брат.

Стрелок, аккуратно положив винтовку на стойку огневого рубежа, подбирал слова, но все не мог сложить картину воедино. Все вылилось в тяжелый вопросительный взгляд его темных глаз в водянистые глаза Марии. Повисло неловкое молчание.

– Не извольте гневаться, у нас закрытый клуб, эм… мисс, – шаркая, подошел Петька, прищурив свои хитрые маленькие глазки.

– Все нормально, Петр, прошу, оставь нас.

Оружейник о чем-то задумался, но спорить не стал.

– Как угодно, господин Постников.

Стоило двери хлопнуть за их спинами, тон монахини сменился.

– Идем за мной, Ерема, – как в детстве, произнесла сестра. – Винтовку оставь здесь, она тебе пока не понадобится.

Проследовали к дальней пустовавшей стене, где сваливали отслужившие свой срок пулеуловители у крепкого бруса подпорок. Мария коснулась одной из балок, и та ушла внутрь, открывая узкий проход в темный мрак коридора. Балка бесшумно опустилась на свое место за спинами пары, со щелчком включился холодный свет электрических ламп, подвешенных по потолку, – невиданное дело в этой части Петербурга.

– Что за лабиринты тайного ордена? – усмехнулся этому пафосному спектаклю Джером, но, признаться, им удалось его удивить.

– Подожди немного, сейчас увидишь все своими глазами.

– Никак в монахи меня завербовать решили?

– Выбор посвятить себя служению Господу каждый делает сам, я лишь хочу отвратить тебя от пути неправедного либо указать путь истинный. Нам нужен такой «вольный стрелок», как ты, брат Иероним.

– Избавь меня от таких пафосных речей… Брат Иероним, звучит хорошо, даже имя церковное брать не нужно, но я пас, прошу Джером покамест.

– Джером так Джером. Но ответная просьба – Мария.

– Мария так Мария.

Молодой человек пожал плечами, возможно, идущая впереди него девушка сделала похожий жест, либо это была всего лишь игра света в темном узком коридоре, освещенном потусторонним электрическим светом. Он все еще не мог сложить картину в одно целое, но страха перед неизвестностью не испытывал, скорее, предвкушение познания сокровенной тайны исчезновения сестры. Коридор был невероятно аккуратным, идеально выровненные стены, потолок, пол соприкасались под точными прямыми углами. Можно было поклясться, что если к ним приложить треугольник, то стороны совпадут идеально. Еще ни разу не попадалось ему такое торжество геометрии в построенных человеком сооружениях, всегда можно было найти изъян, но, похоже, тут его не было.

– Кто строил эти тоннели?

– Они были тут всегда, мы просто научились ими пользоваться.

– Как это всегда? – немного опешил молодой человек.

– Я точно не знаю, но, похоже, еще до основания Санкт-Петербурга.

– И ты так легко рассказываешь мне такие вещи?

– Тебе вскоре придется узнать гораздо больше тайн этого мира, чем многие узнают за всю жизнь, конечно, если согласишься нам помочь.

– А если не соглашусь? – Но коридор, конечно уже произвел впечатление, сложно устоять, когда тебе предлагают узнать сокровенные тайны.

– Можешь сразу не соглашаться, подумать, у тебя есть один день, а теперь ближе к делу.

Когда сестра Мария закончила фразу, коридор внезапно закончился просторной комнатой, обставленной аскетически и также освещенной электрическими лампами. Пахло сосной и ладаном, каменные стены завешаны холстами с библейскими и еще какими-то не известными Иерониму картинами, в центре стол с кипой различных папок и бумаг.

– Прошу.

Они сели рядом на жесткие табуреты, Мария быстро разложила перед братом старинные пергаменты. Одни на латыни, другие на древнерусском, еще иврит и совершенно на непонятном языке, черточки-палочки. Где-то Иероним уже слышал про азиатский стиль письма – иероглифы, но видел впервые.