А за окном-то капели кап да кап, как да кап и небо, как в марте… весё-ёленькое! И облачка лыбятся во весь рот, наверное, не будет зимы этой зимой… А, может, у неё тоже склероз, как у моего? Склероз у зимы, вот и забыла, что январь, сразу в апрель попёрлась… Посуду Тёма уже моет. А ведь знает, что не люблю, когда от колонки жаром несёт. И до чего ж медленно моет! Тарелку трёт, трёт, трёт… до дыр что ль хочет? И ложку, и нож… а вода льется, льётся, а колонка горит, горит… Ох, и медлительный! И всю-то жистЬ. Ужасть!

– Ну да, Тем, теперь иди пройдись. (Заказать купить что-либо, что б – не порожним рейсом ходил?) Купи-ка в белорусском саечку и сметаны, самая вкусная она у них из всех сметан. Купишь?.. Ну и ладно.

Ой, одной-то как хорошо! И ка-ак же Тёмы для тебя много! Нет, если б на работу ходил, а то всё – дома, дома, дома! Да-а, мечтала выйти замуж за моряка дальнего плавания, а угораздило за домоседа. Интересно, а я ему не надоела? Похоже, что нет.

Итак, до стряпанья обеда минут сорок, а посему… Может, к Компу подсесть? Ага, успею выбрать что-либо из переписки с Александром Курчановым, но вначале… А, впрочем, из переписки станет ясно, что за «вначале».

Он – на «В Перестройке. 91-й год»

«Жить недолго молодым, скоро срок догонит…» Эх, замечательно пишете!.. Да только годы те такие поганые были, что и вспоминать не хочется. «Господи! Ну, почему именно России суждено попробовать осуществить эту „изнурительную мечту“? Да, в ту пору так и думалось, но то, к чему пришли сейчас… Нет, лучше андроповский социализм, чем нынешний „алчный позор“ пред всем белым светом. Или вы так не считаете?»

«Александр, может, Вам и огорчителен будет мой ответ, но я так не считаю. Ведь большинство „носителей“ этого „позора“ с их лагерным законом: „Умри ты сегодня, а я – завтра“, вышли из социализма. Так чего же Вы хотите? Чтобы нравственность появилась вдруг, сразу, за пару десятилетий? Нет, два-три поколения сменится (а то и больше!), прежде чем… А что касается андроповского социализма… Нет, не хочу туда! Сейчас я пишу и говорю то, что думаю, и уверена, что не „загремлю“ за это на тот свет или в Сибирь. Да и простым людям развязали руки, можно и десять коров держать, а, значит, и мы будем сыты.»

«Уважаемая Галина! Неужели вы верите в повышение нравственности в стране, где уничтожается промышленность, экономика, армия, образование, здравоохранение? Если вы этого не видите – о чём тогда мы говорим?»

«Александр, когда иду на свой дачный участок, то каждый раз удивляюсь: как же быстро „от народа территория“ не очищается, а весьма быстро застраивается крепкими домиками! И меня радует: если это – „феодализм“ (как Вы утверждаете), то пусть будет лучше он, а не тот чудовищный социализм.»

«Тут без вопросов. Каждому своё…»

Я – на его «Пока еще живы…»:

«Стиль у Вас ясный, да и интонация, чувство композиции, и даже – свечение тонкого юмора. Явно, у Вас есть какое-то потаённое «око», которое видит глубоко, ясно, своеобразно: «Он был не частью её лица, а какой-то приставной машинкой, хлопотно трудившейся помимо бабкиной воли». Есть и талант не только прочувствовать увиденное, но и сформулировать отлично: «… эта экранная шлюшка была как сверчок на палочке и гораздо мертвее той бабульки, что сидела рядом на кровати и рассказывала о себе. У неё всё было правдой пережитой, претерплённой, выстраданной.» И – о Ваших миниатюрах: когда Вы подчиняетесь рассудку, получается хуже, а когда тому, о чем писала, – отлично! Желаю Вам чаще отмахиваться от этого самого рассудка и доверяться «оку».

«Спасибо, Галина, за высокую оценку и анализ моего скромного труда. По поводу „Ока“. Здесь я ориентировался скорее на память, ведь многое из прошлого забывается, но что-то остается на года, десятилетия, вот вокруг этого сохранившегося и начинаешь крутиться мыслью и чувствами – почему оно так дорого? Не знаю правильный ли это „фильтр“, но уж так получается. Ещё раз благодарю, заходите, буду рад.»