Госпожа де Моранд начала догадываться, куда клонит муж и о чем пойдет разговор. Она почувствовала, как на лицо ее налетело облачко румянца. Муж дал время этому облачку рассеяться, а потом вернулся к тому месту в разговоре, на котором он был прерван:

– Вы помните эти правила, мадам? – спросил он со своей вечной улыбкой и убивающей вежливостью.

– Прекрасно помню, мсье, – ответила молодая женщина голосом, которому она изо всех сил старалась придать спокойствие.

– Дело в том, что вот уже три года, как я имею честь быть вашим супругом. А за три года можно многое позабыть.

– Я никогда не забуду, чем я вам обязана, мсье.

– Здесь наши мнения расходятся, мадам. Я не считаю, что вы мне чем-то обязаны. Но если вы думаете, что это не так, что у вас есть передо мной какой-то долг, я прошу вас навсегда забыть про это.

– Нельзя забыть, когда пожелаешь и что пожелаешь, мсье. Есть люди, для которых неблагодарность не только является преступлением, но и представляется делом совершенно невозможным! Мой отец, старый солдат, неприспособленный к ведению дел, в надежде удвоить состояние, вложил все свои деньги в промышленную аферу и разорился. У него были обязательства перед банком, который вы унаследовали, и эти обязательства он выполнить никак не мог. И тогда один молодой человек…

– Мадам, – попытался прервать ее господин де Моранд.

– Я скажу все, мсье, – упорствовала Лидия. – Вы полагаете, что я все забыла. Некий молодой человек, полагая, что мой отец богат, попросил моей руки. Инстинктивное отвращение к этому молодому человеку привело к тому, что поначалу отец мой отказал ему. Однако под действием моих просьб этот молодой человек сказал, что любит меня, и мне показалось, что и я его люблю…

– Вам показалось? – спросил господин де Моранд.

– Да, мсье, показалось… Кто может быть уверен в своих чувствах в шестнадцать лет? Особенно когда ты только что вышел из пансиона и совершенно не знаешь жизни?.. Повторяю: отец мой, уступив моим мольбам, решил отдать мою руку мсье де Бедмару. Все было оговорено, даже размер моего приданого в триста тысяч франков. Но тут прошел слух о банкротстве моего отца. И мой жених резко перестал появляться у нас в доме. Он просто исчез! И лишь по прошествии некоторого времени отец получил от него из Милана письмо, в котором сообщалось, что, видя с первой встречи нежелание принять его в качестве зятя, он решил не навязываться в родственники. Мое приданое было положено в банк и защищено от всяких неожиданностей. Это была примерно половина суммы, которую отец должен был выплатить вашему банку. За три дня до истечения срока платежей отец явился к вам, чтобы предложить вам принять триста тысяч франков и попросить подождать, пока он раздобудет остальные деньги. Вы ответили ему, что прежде всего ему надо успокоиться, и добавили, что, поскольку у вас есть к нему дело, вы хотели бы на следующий день навестить его дома. Так ли все было?

– Да, мадам… Но я возражаю против слова дело.

 – Это слово, мне кажется, произнесли вы сами.

– Мне нужен был предлог, чтобы попасть к вам домой, мадам. И слово дело ничего за собой не имело, это был только предлог.

– Хорошо, не будем спорить. В подобных обстоятельствах слово – пустяк, главное – дело… Итак, вы пришли к нам и сделали отцу это столь неожиданное предложение: жениться на мне, взять в качестве моего приданого те самые шестьсот тысяч франков, которые составляли долг отца вашему банку и оставить ему те сто тысяч экю, которые он вам предлагал.

– Если бы я предложил вашему отцу большую сумму, мадам, он мог бы отказать мне.