Кроме доступа к секретным данным и удобства, была еще одна причина переезда, в которой Лого боялся признаться даже самому себе. Он устал от Ады. Устал от необходимости поддерживать и ободрять ее. Устал от ежедневных визитов, от ее вечно расстроенного лица. Устал от ее стремления обвинить всех и вся в несовершенстве мира: от Старших, которые не так все спланировали, до конкретных обывателей, которые не так живут, не о том думают и мечтают. Спрятаться в подземной цитадели службы безопасности казалось Лого отличной идеей, чтобы дать Аде возможность начать самостоятельную жизнь, найти свою собственную цель.

Когда он сообщил, что некоторое время будет занят и не сможет приходить, она страшно обиделась. Но через несколько дней обида прошла, и Ада стала присылать ему небольшие сообщения о том, что она делала последние дни. Сейчас Лого пересматривал запись, которая пришла несколько дней назад. Ада в легком белом платье сидела на своем любимом месте на диване в их гостиной. Закатное солнце через окно бросало контрастные тени на ее лицо.

– Тебя так давно нет, – она мяла в руках подушечку с нарисованным лицом грустной тучки, – что я стала вспоминать разные моменты из нашего детства. Помнишь ту вредную училку, которая преподавала самоконтроль? Она могла припереться в любой момент с этими своими датчиками. «Не отвлекайтесь, молодые люди, от выполняемой задачи. Помните, интеллект – это самоконтроль», – Ада, передразнивая, сморщила лицо. – Я ее на дух не переносила, а ведь мне досталось всего лишь пару раз. Помню, как тебя она линейкой по рукам била. Говорила, что ты упертый как баран, но она сделает из тебя человека. Родители так странно поступили… Зачем это все… Жили бы как обычные люди… Все это образование, программа «Контроль». Ты знаешь, что к ней приложили руку Старшие? Ладно. Прости. Не буду задерживать тебя. Просто все как-то странно. Я будто попала в какую-то петлю. Тебя нет. Один день похож на другой. Словно бесконечное дежавю. Почему-то вспомнила «шушик» – помнишь наш детский секретный язык? – тут Ада заулыбалась. – Скоро погружение, жаль, что ты не со мной. У меня погружения стали какие-то удивительные. Необычные, но приятные ощущения. Я потом целый день сплю. Правда, сначала голова болит. Ладно, пока. Я скучаю по тебе.

Лого положил экран. Думать ни о чем не хотелось: мозг требовал спокойствия. При попытке на чем-либо сконцентрироваться сразу возникало раздражающее утомление, как от простой на вид, но не поддающейся решению математической задачки. Он повернулся на бок и снова заснул.

Проснулся Лого от стука в дверь. Получив приглашение, вошел Бел-Сар. Это был высокий статный мужчина с правильными чертами лица, словно сошедший с древнего барельефа.

Черные кудрявые волосы, аккуратная ухоженная борода, массивные плечи, – казалось, этот человек рожден стоять на колеснице, удерживая в одной руке упряжь, а в другой – боевой молот.

– Ты восстановился? – Бел-Сар легко опустился на стул.

– Да, почти. Я долго спал – электрическая активность мозга уже почти в норме.

– Хорошо. Мы раскопали все, что могли, по этим шести случаям. Через полчаса приходи в зал совещаний, будем решать, что делать дальше. Подожди, я хочу сказать еще пару слов, – великан увидел, что Лого пытается встать, и остановил его движением руки, – до вчерашнего дня мы не понимали, что ты делаешь. Мы не оспаривали приказы. Зуэн сказал выделить тебе ресурсы – мы выделили. Набу была против, она считала, что твоя система неработоспособна. Сейчас она что-то мямлит про стохастические эффекты, совпадение данных, недостоверность результата и прочую машинную чушь. Но результат налицо. Твоя система работает. Поэтому теперь к тебе будут относиться по-другому. В связи с этим я хотел сказать кое-что про нашего старика. У него есть свои особенности, о которых тебе лучше знать… Он может лояльно относиться к обычным преступлениям. Он может по договору отпустить промышленного шпиона или махинатора, может ради контроля территории покрывать мелких криминальных боссов. Его не особо заботит, что творится на улицах. Он, как бы тебе сказать, считает, что люди – это стая. Потому и проступки для него делятся на те, что можно и нельзя прощать. Простить можно многое: махинации, воровство и даже убийства. Для него это обычная жизнь. А вот терроризм и угрозу городу он считает нападением на стаю. Это нельзя прощать. Поэтому он роет землю носом уже три месяца. Он умеет быть очень, очень жестким. Просто знай это. И еще. Старшие. Мы все уважаем Старших. Но Зуэн их боготворит. Если бы Старшие разрешили поклоняться им, директор Зуэн был бы первосвященником их церкви. Не сомневайся в Старших, если хочешь работать с ним. Приходи через полчаса, – Бел-Сар хлопнул Лого по плечу, вставая, – познакомлю тебя с ребятами.