Что ж, долго держать интригу и правда не моё, так что я ответил как есть:

– Бивень.

Жан вздрогнул, точно поражённый электрическим разрядом, и повалился обратно на скамью. Он долго смотрел на меня пустыми глазами, и лишь когда я доел последний персик, вновь заговорил:

– Ты заглядываешь в лицо смерти, Тон.

– О чём ты? Это просто ещё один забег.

– Нет, не ещё один. Быть может, даже последний.

Жан снова вскочил и завертелся в поисках чайника с кипятком. Никогда не видел его таким взволнованным. Но, как и подобает хорошему хозяину, он без слов знал, что нужно посетителю после выпивки и сытного ужина. Еда приятной тяжестью осела в желудке, и через пару минут меня уже ждал горячий мятный чай.

– Так вот почему бедняжка Сот только то и делает, что со своей винтовкой возится. Ещё с вечера попросила у меня инструменты.

Но я поспешил отмахнуться:

– Всё не так плохо – я выбрал печать на воздушный транспорт.

– Да до одного места эта печать! – вспылил Жан. – Каверлон пойдёт на всё, лишь бы вырвать сердце одного из известнейших игроков – Беглеца Тона. Оно станет украшением его коллекции, а вереница твоих побед превратится в пыль, в ничто! Это не Джо, который хоть и прибегает к трюкам, но никогда не играет против правил. Ты знаешь, насколько хитёр Бивень?

– Знаю. И прошу не забывать, благодаря кому ты вообще услышал о салках и салочниках, – огрызнулся я.

Жан уставился в стол.

– Прости. Понимаешь, ты… Ты единственный, с кем я могу поговорить о том, что творится за склонами лога. И если с тобой что-то…

– Всё будет хорошо. Я знаю, что делаю, Жан.

– Надеюсь, – прохрипел он. – Ты ведь больше не гонишься за Неживым?

Это начинало раздражать. Все мои знакомые, каждый из них считал своим долгом как можно чаще напоминать мне о чемпионе, в тени которого я жил, и о подвигах которого не говорили только мёртвые. Дурацкая привычка – сравнивать себя с другими, но когда лидер рейтинга задаёт такую планку, азартному игроку сложно оставаться в стороне. Если б я сознался, пришлось бы выслушать очередную лекцию. И я поступил проще – солгал, отрицательно помотав головой.

Бивень искал нас. По моим подсчётам, на поиски у него уйдёт хотя бы пара недель, если не месяцев. Мало кто находил меня быстрее.

Когда я вышел из трактира, уже смеркалось, и Сот расположилась неподалёку – ожесточённо протирала оптику винтовки. Видимо, происшествие с голограммой Бивня и впрямь серьёзно ударило по её профессиональному самолюбию. Я подошёл тихонько, почти беззвучно, чтобы не отрывать девушку от работы. Хворост трещал в огне костра, выбрасывая вверх мелкие искры, а тёплые янтарные отсветы танцевали на её серьёзном лице. Сот опустилась почти к самой земле, тогда как длинные ноги словно переломились пополам, чтобы обеспечить ей такое положение, и окружили девушку тёмным полупрозрачным частоколом.

– Я устала, Тон, – сказала она еле слышно.

– Отдохни. Постоялый двор всегда открыт для путников.

– Нет. Я устала убегать, а ты… – Пронзительно карие глаза посмотрели на меня с вызовом. – Как я могу быть с тем, кто гоняется за невидимкой, попутно дразня своры бешеных псов?

Вместо привычной вспышки гнева от очередного упоминания Неживого я почувствовал удушливые объятия грусти. Кто-то играл лишь ради денег, а для меня это верный способ доказать, что я хоть чего-то стою, что я не хуже Него!

– Хватит сравнивать себя с Неживым и грезить о первом месте, – выдернул меня в реальность голос Сот. – Ты уже легенда салок. Тебя знают и ждут, не жалеют денег. А тебе всё мало.

– Нет. – Я присел рядом с ней на одно из брёвен, расположенных вокруг костра, и, видимо, предназначенных для таких вот душевных бесед. – Эту известность мне принесли порталы. Распоряжайся ими кто другой, что бы осталось от Беглеца?