Вот уже четыре месяца девочка живёт здесь под подставным именем и работает в местной ячейке Планетарного Управления Коалиции.

После той бойни, что устроил им Айден, Манс, а точнее его вышестоящее руководство, было в бешенстве. Итогом стало: «Буцефал» на год встал в доки на ремонт; одиннадцать кораблей сбито; ещё девятнадцать, включая «Озорницу Кошмара», тоже в доки на ремонт и модернизацию; потери в другой технике пошли за сотню; а потери личного состава исчислялись четырёхзначной цифрой; но больше всего, конечно, толстосумов возмутил ущерб, нанесённый заводу, и размеры суммы денег на исправление всего этого. Зампред ПУПКа воспользовался шансом, чтобы свернуть всю эту инициативу Лин – «привлечь Салли к работе» – она не нравилась ему с самого начала.

Под предлогом того, что Кара в госпитале, а «Озорница» в ремонте, Салли сослали работать сюда, в айти-отдел, чтобы опыта набиралась и своим поделилась. По мнению Трикстер же, этот однорукий урод просто в отместку нашёл предлог и запихнул её на самую промозглую и неприятную для неё планету, чтобы девочка страдала. У неё даже название подходящее – «Глинозём» – единственная населённая планета в системе Фомальгаут, лучше бы её не заселяли и вовсе. Корано вряд ли пролежала в больнице больше месяца, а, судя по выпискам, «Озорница» вышла из доков уже два месяца назад в эксплуатацию.

Выйдя из душа, девочка поставила в микроволновку разогреваться порцию блинчиков и, взяв банку Планет Колы, отошла к окну. В мутной стене дождя со снегом мигали огни промзоны и снующих туда-сюда рабочих дронов. Такое соседство поначалу очень нервировало Трикстер, привыкшей к опасности от механизированных единиц, но ничего, время шло, она свыклась. Как и привыкла к тому, что здесь только одна погода – дождь. Зато разновидностей этого дождя просто десятки: лёгкий, проливной, стеной, косой, ураган, ледяной, дождь со снегом, снег с дождём и град. Град, что это вообще за бред? Салли была очень неприятно удивлена, когда эта мелкая крошка льда избила её впервые, а бывало, он достигал размеров и с куриное яйцо, такой вообще убить мог.

Микроволновка звякнула, и, достав ароматные блинчики, Салли добротно залила их сгущёнкой, попутно уткнувшись в интерком. Новостей интересных особо не было, как и шуток с приколюхами, складывалось такое ощущение, что вся сеть разом деградировала в интеллекте пунктов так на тридцать. Нарезка смешных ситуаций с животными тоже не сработала, и девочка, нахмурившись, отложила интерком. Казалось, что сама атмосфера Глинозёма была пропитана унынием, которое отравляло тебя с каждым вздохом.

Закончив с завтраком, Трикстер принялась лазить по квартире и искать одежду, что она разбросала. Когда всё было найдено, то половина отправилась в кучу грязного белья. Одевшись наконец в рабочую военную форму, девочка вновь хмуро посмотрела на себя в зеркало. Ну не шла она ей совсем. Да ещё и оказалось, что розовые волосы не по уставу, и пришлось вновь вернуться к естественному мышиному цвету. Ей больше нравилось быть более свободным полевым агентом без всех этих дурных правил.

– Здравствуйте, я Салли Трикстер, мне шестнадцать, и я серая биомасса, офисный планктон, блин, – грустно сказала девочка своему отражению и натянула тёплую шинель.

Сняв с крючка ключи, вышла из квартиры и, спустившись вниз, пошлёпала по каше из мокрого снега до метро. Очередной нудный день только начинался.

*****

– Вы принимали что-то с утра? – послышался голос охранника из-за толстого стекла, и сканирующая комната проходной залилась запрещающим красным светом. – У вас пульс повышенный.