– Маша кто?

– Ты Машей никому не представлялся? – мы дружно указали на Андрюху.

Подаренная кружка до сих пор со мной. Та, да не та. Дрюня взялся помогать сдвигать столы для застолья. Один стол, конечно же, опрокинул. Ёмкость, до этого выдержавшая удары о бетон, помножилась на ноль, упав на его ботинок.

У женщин сохранился чек. Магазин в пяти минутах ходьбы. Менеджер, заполняя дефектную ведомость, записал, я уже не помню точно за давностью лет, то ли «сдана насыпь неразбиваемой кружки», то ли «россыпь».

За пять месяцев до этого дня

Двадцать седьмое декабря 2001 года. Четыре дня до… У нас с Олей куплены путёвки в один медвежий угол. Ранний телефонный звонок – Оля никуда не едет. Вернее, едет, курсом на Москву. На шабаш, что бывает очень редко, раз в десяток лет. На шабаш ведьм.

Меня предупреждали, что Оля – ведьма. А кто предупреждал? Она сама. Брожу потерянный, считаю на работе плашки на паркете. Костяныч позвонил. И невзначай, как будто сговорились, он тоже неожиданно «охолостился». Брожу по фирме и считаю плашки на паркете. Участливый Андрэ:

– Что ходишь грустным?

– Новый год накрылся. Да и не только он.

– Давай к нам. У нас ржачно, игры, танцы, красивые девчонки. Правило одно – не напиваться.

– Да мне, чтобы напиться, бутылку коньяка «ноль семь» вылакать без закусона надо. У меня ещё друг остался без новогодья. Не пьёт, не напивается, он только курит…

– А он весёлый?

– Не совсем. Он кавээнщик.

Больше ничего я добавлять не стал. Кавээнщик – и так сверхнадёжная рекомендация для нашего захолустья.

Тридцать первое декабря 2001 года. Новый год с коллегой по компьютерному ремеслу. Юго-Восток, панелька, огромная квартира и солидный квадратный зал. Столы, составленные буквой «X». Вино. Сухое. Шесть бутылок. В голове вопрос, откуда в этой квартире взялось восемь столов?

Расположились мы за левым нижним краем буквы «X». За верхним правым притаилась подозрительная компания из трёх человек. Зыркают, на нас особенно. Вы знаете, как в незнакомой компании определить ненужных людей? Надо наметить нужных и взглядом проредить остальных.

Собираются гости. Немой вопрос: «Девчонки где?» Затем второй: «А где обещанная красота?»

– Небрежная причёска, платье «вырви глаз».

– У этой вместо рта ручная мясорубка.

– А эта подстатейная, чуть что не так – посадят.

– У этой папа согрешил с какой-то фукусимой.

Остальные ещё хуже.

Откуда-то вынырнул Руслан, объявленный отъявленным диджеем, лучшим диджееем в городе. Нехорошо мы с Костей меж собой переглянулись, ещё не догадываясь, что перед каждой песней Русик будет пять минут обосновывать причину, почему оная композиция должна прозвучать именно сейчас.

А потом обозначился «главный» и огласил: «Клубную вечеринку считаю открытой». Флоризель, скучая, оказался в «Клубе самоубийц», интересно, в какой клуб попали мы? Какой-то «главный»…

Главный оказался сокурсником Костяныча. На абитуре «главный» в колхозе под одеялом хрумкал домашние деликатесы, за что был нещадно бит с использованием одеяла в качестве подручного материала для изготовления «тёмной». А к шестому курсу от него ушла далеко не первая жена. Когда очередная супруга просила денег на колготки, он фыркал: «Ты скажи, какие, я зайду, сам куплю». Выпустить капусту из рук… Проще развестись.

Двадцать три человека. Один час до президентского спича. Алаверды – каждый должен сказать тост. Шесть бутылок вина осушили за десять минут. Трезвяк, с едой не густо – мышь повесилась, спиртного нет. То есть совсем во всей квартире нет. Я с Никотинычем на лестницу. Помочь ему курить. На лестнице уже обосновалась компания из девушки и двух парней. Довольно подозрительная банда. Смотрим выразительно мы друг на друга, и тут парнишка объявляет вечный шах: «У нас коньяк. Аж три бутылки». Я достаю из кармана припасённую на непредвиденный случай фляжку, и аромат армянского напитка окутывает нас своим волшебством.