Саламонский привык к лёгким победам. Но тут нашла коса на камень. Он был крепко озадачен. И всё потому, что Лина Шварц его просчитала. Она догадалась, что вся показная бравада и бесконечные любовные похождения были необходимы Альберту всего лишь для самоутверждения, для победы над тщательно скрываемой неуверенностью, которую он нещадно давил своими триумфами на манеже и в женских альковах. Это помогало, как ему казалось, выработать стойкий характер, решительность и мужскую мощь. В чём он, безусловно, преуспевал.

Сейчас, слушая утешительные речи Гинне, Альберт вдруг вспомнил, как однажды они стояли в центральном проходе цирка и смотрели выступление Лины Шварц. Тогда Карл Гинне шепнул ему на ухо:

– Запомните, мой молодой друг! Когда приспичит создать семью, жениться нужно на таких, как Лина! Не стоит выбирать красивых – это проходит. Не нужно выбирать умных – это наскучит. Выбирай добрых. Это навсегда…

Саламонский воспользовался советом старшего товарища создать семью.

Альберту после смерти родителей нужна была точка опоры. Поэтому решился на брак скоропалительно и, с его точки зрения, безрассудно. Понимал: чем дольше он на эту тему размышляет, тем больше шансов остаться холостяком. А тут два цирковых рода объединятся. И это будет сила немалая, что в цирковом мире весьма существенно и полезно.

На удивление, Шварц согласилась легко, тоже особо не рассуждая. Скорее всего, она для себя всё давно решила, дело оставалось за будущим мужем…

Свадьба была пышной, но какой-то обыкновенной, пресной. Не так себе всё это представлял почти что двадцатидевятилетний Альберт Саламонский. Не так! В этот день он впервые в жизни напился до потери сознания. Или сделал вид, что напился. Точно не помнил…

Да, Лина была доброй, образцовой женщиной, созданной исключительно для семьи. Также была весьма неглупа. Давая в дальнейшем Саламонскому советы, часто повергала того в немалое удивление – откуда, как?..

Шварц не была дурнушкой. С точки зрения Гинне – даже красавица. Молодость сама по себе самодостаточна.

Однажды, когда Саламонский залюбовался на очередную прелестницу рода Давидова, он предостерёг: «Еврейки в юности красивые как черти, а в старости похожи на чертей! Не обольщайся. А твою ничем не испортишь…»

У Саламонского с первых дней супружеской жизни не было удовлетворения в ином. Лина Шварц фригидной не была, но чего-то в ней не хватало для того, чтобы молодому, полному сил Альберту чувствовать себя как мужчине на седьмом небе. Да бог с ним, с седьмым. Его устроило бы и шестое с пятым. Но никак не ниже. Увы, небеса «обетованные» и желаемые он находил лишь среди продажных девок в борделях, когда семейная жизнь окончательно начинала превращаться в рутинную скуку и сплошные «постные дни».

Саламонский, конечно, понимал, что продажные девицы умело и показательно темпераментно отрабатывали деньги. Какие они там были на самом деле, его не интересовало. Не только женщины любят ушами, мужчинам тоже нужна «обратная связь» с «подзвучкой». А тут, как на кладбище – ни вздоха тебе, ни аха…

За эти три года супружеской жизни Лина так и не смогла родить ему наследника. Многочисленные травмы, вечные цирковые сквозняки на репетициях и представлениях, безмерные нагрузки, начавшиеся ещё в далёком детстве, видимо, сделали своё дело. Лина оказалась бесплодной. Так они считали. Она тихо страдала… «А может, бодливой корове бог рогов не дал и бесплоден он?» – Саламонский гнал от себя эту мысль. Проще было винить во всём Лину. Эта ситуация давала ему преимущество и моральное право на вольную жизнь без особых супружеских обязательств…