И тут случилось то, что окончательно сбило мои внутренние настройки.

– Простите, – услышал я мягкий женский голос. – У вас такой необычный галстук.

Я обернулся. Бариста, та самая девушка с ярко-розовыми волосами, смотрела на меня с неподдельным любопытством. Я почувствовал, как щёки начинают гореть. Что ответить?

– А… это… Наследство, – брякнул я первое, что пришло в голову.

Она рассмеялась.

– Похоже, у вашего дедушки было отличное чувство юмора. Или он был дальтоником.

– И то, и другое, – нашёлся я, сам удивляясь своей прыти.

– Ну, если надумаете продать этот артефакт, я первая в очереди, – подмигнула она и вернулась за стойку.

И всё. Но этого «всё» было достаточно, чтобы я вышел из кафе с идиотской улыбкой на лице, которую не мог стереть.

До Шпалерной я решил дойти пешком. Погода, на удивление, располагала.

Улица встретила меня привычной суетой. И тут, среди этого шума, я увидел его – особняк Шереметева. Он стоял, как мудрый, чуть усталый старец среди толпы вечно спешащих подростков. Я остановился.

Подошёл ближе, посмотрел на бронзовую доску. Буквы блестели. Огляделся. Люди текли мимо, не замечая старый особняк. Ну, может, кроме вон того деда в инвалидной коляске, да и тот, казалось, дремал. А я стою тут и чувствую себя последним романтиком в жестоком мире прагматиков. Смешно, конечно. Какой из меня романтик? Последний раз цветы дарил ещё в прошлом веке, да и то пластиковые – чтобы не завяли.

Массивная дубовая дверь, конечно же, была заперта. Несколько робких, а затем и уверенных ударов в тяжёлое дерево ответа не принесли.

Пожал плечами. Может, оно и к лучшему.

За спиной послышался тихий скрип колёс. Обернулся – это был тот самый дед. Он медленно подъезжал, пристально глядя на меня. Старик выглядел как профессор из старых фильмов: аккуратно постриженные седые волосы, ухоженная бородка клинышком. Его костюм был безукоризненно чистым, хоть и немного старомодным – из тех, что носили интеллигенты прошлого века, ещё когда слово «интеллигент» считалось ругательством. Взгляд – живой, с искоркой хитрости.

– Молодой человек, вы, кажется, хотите воскресить мёртвое, – произнёс он с улыбкой.

Я отпустил ручку.

– Пытаюсь вот попасть внутрь, – объяснил я. – Кажется, здесь находилась редакция журнала «Ленинград».

Старик приблизился.

– Это было давным-давно. Эти двери тогда были более гостеприимны.

– Вы… как-то связаны с этой редакцией?

Он кивнул.

– Борис Аркадьевич Барис, к вашим услугам. Когда-то я здесь работал.

– Вот это удача! – я чуть не подпрыгнул.

Старик ухмыльнулся, и в его взгляде заиграли лукавые искорки.

– Мне почему-то кажется, у вас сегодня в целом удачный день, – заметил он.

– Откуда вы?..

– Наблюдательность, молодой человек. У вас вид человека, которому только что заплатили, и улыбка человека, который только что получил номер телефона. Да и галстук… Оранжевый – цвет авантюристов.

Я поправил галстук, чувствуя себя разоблачённым.

– Вы правы, сегодня действительно на редкость удачный день. И я надеюсь, он станет ещё удачнее. Я как раз ищу кого-то, кто сможет помочь мне с одной загадкой…

Борис Аркадьевич не ответил сразу, лишь чуть склонил голову, изучая меня поверх очков. В его глазах блеснуло любопытство.

– Смотря что за загадка, молодой человек. Смотря что за загадка.

Этот тихий, чуть скрипучий голос был как разрешение. Как зелёный свет светофора.

– Вы это… правда можете помочь? – выдавил я, тыча пальцем в галстук. – Ну, с галстуком этим?

– С галстуком? – удивился Борис Аркадьевич. – Что с ним не так?

Я снял его и показал старику.

Он взял галстук, поправил очки и прочёл вслух: «Осторожнее! Удача – капризная дама, и не всегда приходит по зову. Редакция журнала „Ленинград“».